От недоброго предчувствия сердце Саши подпрыгнуло, ударилось о гортань и стремительно рухнуло в пятки.

4. Члены кружка

От новоявленных актеров пахло сигаретами, перегаром и неприятностями. Внутренне собравшись, Алекс высказалась максимально весело и непринужденно:

– Откуда приехали, ребята? До ближайшего поселка километров двадцать будет.

– Из Жихаревки мы, тут, за лесом. Верст сорок, если по прямой – то короче, так то ж для бешеной собаки не крюк, верно, Михей? – хохотнул сидящий на табурете у печи.

Его приятель кивнул от двери согласно и радостно.

– Коляна сегодня всем клубом на большое кино благословляли. Помогали ему отрепетировать, ну и он уже совсем готовый… А мы решили, что до утра ждать? Рванули к вам сниматься! Вдруг наши типажи режиссеру приглянутся, – продолжил говорливый.

– Н-да, типажи и правда отличные, – из комнаты вышел Дэвид. Его невысокая худощавая фигура казалась и вовсе миниатюрной на фоне деревенских крепышей, – одна проблема – на сегодня съемки закончились. Вы бы завтра вместе с Николаем прибыли, когда будет свет.

– Начальник, ты нас так сними. Пусть тебе красотка фонарем каким посветит. Вы ж профессионалы, делов-то – раз плюнуть. – И взгляд незваного гостя пробежался по Сашиной фигуре, обтянутой тонким трико.

Девушка непроизвольно сжалась, но показывать слабость Алекс не любила с детства. Встретившись с трудностями, внутренний стержень ее лишь чуть-чуть гнулся, но чаще звенел, проступая металлом в голосе:

– Парни, если режиссер сказал «стоп!» – это святое. Тем более если это слова мастера. Вы же, как актеры, наверняка слышали о шедеврах, снятых Тельманом? Его «Шпунтгебель» – буквально порвал польскую «Зуброффку»[6], а «Ниже-выше» – вообще легенда авторского кино со времен премьеры на «Флаэртиане»[7]. Неповторимый стиль Давида Исааковича подразумевает съемки с минимальным вмешательством искусственных факторов, в том числе маэстро предпочитает использовать естественное освещение. Он даже ведет собственный курс у студентов-операторов! – Продюсер откровенно заливала, но ложь ее лилась гладким, ровным, вдохновенным потоком.

Поддерживая игру Алекс, Дэвид расправил плечи, гордо задрал подбородок и придал лицу выражение максимальной значимости. Глядя на потуги приятеля, Александра с огромным трудом сохранила серьезность голоса. Речь ее возымела нужный эффект. Общительный бугай поднялся с табуретки и, вытерев руку о штаны, неловко протянул ее режиссеру:

– Очень рад знакомству с вами, Давид Исаакович. Я – Алексей, но друзья Митричем зовут, по батьке, стало быть. А эт Михаил, можно Михей.

Мужик у дверей комично поклонился. Со снисходительной учтивостью потомственного аристократа Тельман пожал обе протянутые ему ладони. Тонкие музыкальные пальцы Дэвида утонули в здоровых грубых ручищах деревенских «актеров». Саша всеми силами сдерживала подкативший к горлу приступ истеричного смеха.

– Пацаны, а давайте я попробую вас вытащить? Это моя L200 у входа припаркована, – влез в разговор Денис.

Яровому не терпелось похвастаться возможностями новой машины даже перед не самой взыскательной публикой. На этом все мужчины покинули избу, и Саша облегченно выдохнула, но, как оказалось, рано и зря. Не прошло и десяти минут, как компания вернулась в дом. Злой Дэн раздраженно плюхнулся на стул, грязный по колено Михей шумно оттирал глину у печи, Дэвид виновато глянул на Сашу и пожал плечами.

– Японская техника застряла в русском болоте. Ну что, красавица-хозяйка, наливай за знакомство, раз мы тут задержимся! – Митрич уселся рядом с Алекс, по-свойски положив ей руку на колено.

«Где черти Куликова носят?!» – подумала Саша, скидывая непрошеную ладонь.

– Это вряд ли, – с вызовом глянула она в сальные глаза назойливого ухажера. – Есть способ выдернуть джипы? – Вопрос был адресован Михаилу, показавшемуся более скромным и сдержанным из двоих.

– Трактором можно. Тут в пяти километрах на старом хуторе тракторист живет, – почесав в затылке, ответил тот.

– Только он того, из ума выжил, – радостно добавил за другом Митрич, – допился до белочки и по всем незнакомым из ружья палит. Ну днем-то еще видно «свой-чужой», а в темноте весь люд на одну рожу. Ну и собаку он свою ночью спускает, чтобы неповадно было шастать.

– И много тут желающих ночами по болоту шастать? – Дэвид присел за стол, с покорностью принимая судьбу.

– О, товарищ режиссер, ты даже не представляешь!

– Зато я представляю отлично. Парочку таких шатунов к нам на огонек занесло. – Алекс отодвинулась от жмущегося к ней мужчины.

Но Митрич и не думал отступать: игриво вскинув брови, он расплылся в скабрезной улыбке, обнажив неровные желтые зубы.

– Дэнни, что там у вас случилось? – протяжная мелодичная речь сопровождала появление Эммы, к вящему ужасу Александры, все в том же вечернем бархатном платье.

И без того неразговорчивый Михаил замер с открытым ртом, вовсе утратив дар речи. Митрич же, панибратски хлопнув Сашу по плечу, выдал:

– Ну ни хрена ж себе! Всё – остаемся ночевать, – и подмигнул ничего не понимающей актрисе.

«Что ж тебя так не вовремя страх перед мышами-то попустил?!» – с горечью подумала продюсер и тревожно оглядела собравшихся. Горюющий по утопшему в болоте пикапу Дэн и отстраненно наблюдающий за происходящим Дэвид не тянули не только на защитников прекрасного пола, но и на мало-мальски годную группу поддержки женского сопротивления. Вдобавок Эмма относилась к той категории женщин, кокетство которых включается в присутствии мужчин автоматически, даже если самец тщедушен, немощен или вовсе ничтожен. Новая публика в лице деревенских соискателей роли спровоцировала актрису на томные движения, соблазнительные позы и долгие взгляды из-под опущенных ресниц. Нервы Алекс натянулись до предела. Первобытные инстинкты пронизывали воздух, электризуя кожу, поднимая дыбом мелкие волоски на предплечьях.

– А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане, вдоль поганых болот злые тени встают… – Напевая под нос, Антон спиной открыл дверь и ввалился в кухню со связкой дров в руках. – Привет, мужики! А что это вы тут делаете?!

Приветственная улыбка рыжего привычно расползлась от уха до уха, только зеленые глаза смотрели остро и холодно на то, как Саша в очередной раз раздраженно скинула чужую ладонь со своей коленки. Бросив поленья у печки, оператор выпрямился и расправил плечи. Мощная фигура заняла весь дверной проем, и Алекс возблагодарила всех мировых богов за эти сто девяносто сантиметров рыжебородой харизмы. Руки Куликова сами собой сжались в кулаки, лицо сменило выражение с показательно дружелюбного на сосредоточенно вызывающее. Посреди кухни стоял не добродушный весельчак – душа компании, а могучий воин перед битвой. «Точно викинг на носу драккара, готового вот-вот причалить к вражеским землям», – сравнила Саша. Незваные гости подобрались, вероятно мысленно взвешивая силы. Беспокойство продюсера не отпускало. Адекватности мужиков явно мешали принятый допинг и выдающиеся формы Эммы.

– Парни, ваш пепелац на повороте застрял? – Рыжий переводил оценивающий взгляд с