Пастельно-оранжевый свет заливает огромный зал, заполненный белыми стульями, и моя длинная тень тянется по проходу, усыпанному лепестками белых роз. Как по команде, все в зале поворачиваются на своих местах, чтобы посмотреть на меня. Струнный квартет, играющий в углу, на мгновение замирает, а затем возобновляет свою неземную мелодию. Когда я замираю на месте, ошеломленная видом своего будущего мужа, в зале раздаются тихие шепоты.

Каллахан Кин стоит на другом конце комнаты, сложив руки перед собой, и разговаривает с священником. На нем темно-синий смокинг, сшитый на заказ, чтобы идеально сидеть на его широких плечах и стройной талии. Его взъерошенные волосы идеально растрепаны, и в моей голове всплывают воспоминания о том, как в подростковом возрасте я проводила пальцами по этим же локонам.

Наконец, он, кажется, замечает изменения в комнате и поворачивается ко мне. Если бы я была ближе, возможно, я могла бы увидеть его реакцию. Отсюда, на таком расстоянии между нами, его лицо остается нечитаемым.

Кто-то берет мою сумочку и протягивает мне букет, который я ошеломленно принимаю, едва замечая сиреневые и розовые пионы. Квартет меняет мелодию и начинает играть свадебный марш. Для меня это звучит скорее как похоронный марш.

Расчетливыми шагами я иду по проходу, не отрывая взгляда от Кэла. По крайней мере, это мешает мне оглядывать ряды стульев и осознавать, что все места заняты, но никого из них нет для меня.

Я поднимаю подбородок, отказываясь называть чувство, которое это вызывает. Когда я дохожу до конца прохода, лицо Кэла на мгновение меняется: то он мальчик, в которого я влюбилась, то мужчина, стоящий перед священником. Они так похожи, и эта схожесть притягивает меня. Она заставляет меня задыхаться. Кто бы мог подумать, что мы окажемся здесь, вместе, после стольких лет? Я натягиваю на лицо нечто, что можно принять за улыбку, и поднимаюсь на возвышение. Там стоят три подружки невесты, которых я никогда раньше не видела, в розовых шифоновых платьях, и я передаю свои цветы ближайшей из них.

Лучший друг Кэла, Лукас Альварес, выступает в роли шафера, а его младшие братья, Маттиас и Хейл, — в роли друзей жениха. Все они одеты в одинаковые смокинги, но выглядят совершенно по-разному. Беспечность Лукаса сияет, а его глаза не могут оставаться на месте. Из-под воротника и рукавов выглядывают серые татуировки. Когда мы были подростками, он сделал свою первую татуировку на бицепсе. Очевидно, он не раз возвращался, чтобы сделать еще. В отличие от школьных времен, он стрижет волосы коротко. И несмотря на его расслабленную улыбку, татуировки в сочетании с угловатым подбородком и острыми скулами излучают опасность.

Лукас подмигивает, когда замечает, что я на него смотрю. Он всегда был любимцем женщин, даже в школе.

Маттиас хмурится, как я и помню, и это явно показывает его истинные чувства по поводу этой договоренности. Он завязал свои длинные каштановые волосы на затылке. С тех пор, как я видела его в последний раз, он стал только больше — и в росте, и в мышечной массе. Если бы не то, что раздражать его — одно из моих любимых развлечений, я бы сжалась под тяжестью его взгляда.

Хейл ведет себя как любой третий сын — флиртует с подружками невесты за моей спиной. Меня удивляет, насколько он вырос. Он так похож на Кэла в подростковом возрасте, с вьющимися волосами и слегка округлым лицом, еще не до конца сформировавшимся. Это странно, и мое сердце сжимается в груди.

Я думала, что раз Маттиас и Хейл здесь, то и Мерфи тоже будет, но самой младшей из Кинов заметно нет на этой фальшивой свадебной церемонии.

Но она не многое потеряла.

— Я думал, что мне придется тебя догонять, — говорит Кэл, прижимая руку к смокингу. — Хорошо поработала, Зайчик.

Слева от меня говорит священник, но его слова становятся фоновым шумом. Волосы на затылке у меня встают дыбом, и я прочищаю горло.

— В этих каблуках? Да ладно тебе.

Глаза Кэла скользят по мне, от небрежных завитков в моих волосах до лакированного бордового маникюра на ногтях, по изгибу моей талии, вплоть до блеска на моих свежевыбритых ногах. Он потирает подбородок, закрывая рот, чтобы я не видела его реакцию, но его плечи напряжены.

— Ты права. Хотя я бы с удовольствием посмотрел, как ты пытаешься.

Моя улыбка сменяется усмешкой.

— Ты никогда не сможешь меня поймать.

Кэл ухмыляется.

— Думаю, я только что поймал.

— Забавно, как ты думаешь, что принуждая меня выйти за тебя замуж, ты поймал меня.

Священник прочищает горло, и я сжимаю губы, вызывающе поднимая бровь на Кэла. Продолжая, слова священника сливаются во время его речи. Она традиционна и совершенно проста. Где Кэл его нашел? И как он убедил его поженить двух незнакомцев? Завет брака и все его обещания никогда не казались мне таким фарсом.

— Если это необходимо, — шепчет Кэл, и я не уверена, что он хотел, чтобы я это услышала.

Вдруг наступает момент обмена кольцами, и я гадаю, как будет выглядеть мое. Кэл поворачивается, чтобы взять кольцо у Лукаса, и мои пальцы дрожат. Он осторожно поднимает мою левую руку и встречает мой взгляд, произнося клятву.

— Я, Каллахан Кин, беру тебя, Лорен Катрон, в жены с этого дня и навеки. Клянусь защищать тебя и твоих близких до самой смерти. Этим кольцом я запечатлеваю свое обещание.

Слова Кэла звучат монотонно, почти механически, когда он клянется в своей... защите. Это не клятвы влюбленного мужчины, но, с другой стороны, мои тоже не будут такими.

Он надевает кольцо на мой палец, и мои глаза расширяются. Овальный бриллиант тянется от основания пальца до среднего сустава, почти тянет мою руку к полу своим весом. У него простое золотое кольцо, которое идеально мне подходит, и когда последний лучик угасающего света падает на бриллиант, из моего горла вырывается странный писк.

— Лорен, — шепчет Кэл, выводя меня из оцепенения. — Твоя очередь, Зайчик.

Моя очередь. Потому что мы женимся. Верно.

Я выдыхаю и поворачиваюсь к моей очевидной подружке невесты, чтобы взять его кольцо. Оно тяжелое, золотое и совершенно простое. Я снова смотрю на Кэла, и клятвы вырываются из моих губ без раздумий.

— Я, Лорен Катрон, беру тебя, Каллахан Кин, в мужья с этого дня и навеки. Я обещаю быть тебе верной и... — Я замолкаю, не зная, что ему обещать в этот момент. Мой желудок сжимается. — И я обещаю, что ты будешь держать свое слово.

Это