Выпито пять чашек растворимого кофе. Глаза неимоверно устали пялиться в монитор, где заметны одни лишь строчки, которые уже плывут перед носом от изнеможения.

К счастью, мисс Винсент оповещает о конце рабочего дня и предлагает где-нибудь поужинать «чисто в женской компании». Я припоминаю той об уличном фастфуде, на что начальница фыркает и просит подождать, пока она закончит с отчетом.

В безлюдном огромном помещении, как бы парадоксально ни звучало, мне было тесно. Стены давили, и воздух казался отравленным ртутью, потому, вопреки просьбе Барбары, я решила подождать ее на улице, чтобы очистить легкие от офисного воздуха.

И это было верное намерение, ибо, столкнувшись с бодрящими холодными порывами ветра, я словно заново родилась на свет.

Вечернее небо застелено пушистыми облаками, которые местами отливали черным. Солнце давно скрылось, однако луна еще не взошла над городом, по этой причине Митсент-Сити освещал искусственный свет.

Я обняла себя одной рукой, боясь простудиться, и решила проверить сотовый. Как и ожидалось, Никсон больше не писал и не звонил. Он, вероятно, вычеркнул меня из своей жизни, занес в список предателей… В груди защемило в эту же секунду, а к глазам подступили слезы. Почему-то мне хочется думать, что всему виной ветер и плачу я не из-за Райта. Но себя обмануть не удастся. Внушить желаемую действительность – да, врать же – вздор.

Устав стоять на холоде, я поднимаю голову вверх, и в этот же момент – какое совпадение! – свет в кабинете мисс Винсент потухает. Значит, она уже спускается…

– Рэйчел, – окликнул меня женский голос.

Я автоматически перевожу взор на звук и замечаю в нескольких шагах от себя маленькую фигурку. Длинные темные волосы собраны в тугую косу на макушке, одета девушка неброско.

– Б-беатрис? – прищурилась я, всматриваясь в темноту.

Брюнетка хмыкает и выходит из тени; я не могу понять ее взгляд, но что-то в ней точно поменялось. Возможно, отношение? Конечно.

– Давно не виделись. Я хотела с тобой поговорить, – делает шаги навстречу подруга, пряча одну руку за спиной.

Я этому значения не придаю.

– О чем? – в мыслях: «Только не о Никсоне».

Школьница уже подошла достаточно близко, и мне удается хорошенько ее рассмотреть: холодное выражение подведенных черным карандашом глаз, сомкнутые губы и напряженный вид. Я невольно сгибаюсь от этого образа.

– Я хотела сказать, что ты сука, – и не успеваю я даже пикнуть, как Беатрис выливает на мою голову какую-то жидкость, отчего я раскрываю рот в бесшумном крике и вытягиваюсь струной.

Жидкость (по запаху я догадалась, что это молоко) стекает по волосам на лицо и плечи, капая на грудь и пачкая легкую куртку и кофту. Меня трясет. Это не описать словами, нужно прочувствовать то унижение, которым одарила меня Би. Я чувствую себя такой тряпкой, что хочется вырвать собственный хребет, потому как я что с ним, что без него – слабая букашка.

Шум падающих капель молока пробуждает ото сна.

Брюнетка ждет, пока бутылка опустошится, после чего бросает ее мне в живот и брезгливо скалится.

Похоже, она не закончила.

– Дрянь! – рявкает девушка, наблюдая за тем, как я вытираю руками свое лицо; запах молока забирается в ноздри и не дает дышать. – Ты просто… Не знаю даже, как назвать.

– Беатрис, – стискиваю челюсти, пытаясь унять дрожь в голосе, тем не менее договорить мне не позволяют.

– Ты водила нас всех за нос! Ты обманывала моего брата, сука! Я такое не прощаю.

– Все не так, – отчаянно вою я.

Надоело слушать оскорбления, надоело оправдываться, надоело! Когда правда раскроется, люди, втаптывающие меня в землю, будут вымаливать прощения. Это факт.

– Конечно. Не ты продала всю информацию о моем отце газете, не ты растоптала чувства Никсона… А еще наговаривала на Криса. Какая же ты змея, – Би резко замахивается рукой, чтобы влепить мне пощечину, однако ладонь застывает в воздухе.

Я, судорожно втянув воздух в рот, вопросительно оглядываюсь и замечаю рядом с собой рассерженную Барб, которая и остановила агрессию в мою сторону.

Беатрис злится, пытается освободить свою кисть из плена длинных пальцев Винсент, впивающихся в нежную кожу.

– А ну-ка, повтори, что ты сказала, – протягивает Барб, не моргая.

В моем воображении Би уже мертва, поскольку от этого взгляда начальницы даже айсберги тают.

– Вы еще кто? – фыркает Райт, наконец вызволив руку из плена.

– Дева Мария, – ехидничает женщина, – какая тебе разница, кто я такая? Важнее всего, что ты тут вытворяешь и какого черта я до сих пор не отрезала твой длинный язык. Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с Рэйчел, пеняй на себя, милочка. Меня даже американская армия не остановит, если потребуется поставить тебя на место. Ты поняла меня?

Беатрис теряется от красноречия мисс Винсент и смотрит на меня, ища поддержки: мол, только мне кажется, что у этой женщины не все дома? Ха, это еще цветочки, Би. Ты понятия не имеешь, кто меня опекает…

– Вы не имеете права мне угрожать. Я могу заявить в полицию… – высокомерно заговорила брюнетка, и мне теперь ясно, что я никогда по-настоящему не знала эту девушку.

Ее истинное лицо открылось лишь сейчас.

– Валяй, – вставила слово я, – с таким же успехом в полицию могу заявить и я после сегодняшнего покушения.

– Точно, – подхватывает мою идею Барбара, громогласно хмыкая.

Райт видит, что проигрывает языковую перепалку, потому тушуется и хлопает ресницами, буравя глазами асфальт под ногами.

Мне становится ее жаль. Все-таки Би защищала брата, винить девушку глупо, однако и оправдать такое безобразное поведение невозможно.

Я шумно вздыхаю, одновременно принимая платок от мисс Винсент, и спрашиваю:

– Твой брат знает, где ты? – Не отвечает. – Понятно. Значит, нет. Беатрис, – устало зову, и девочка не с первого раза поднимает на меня взгляд, – просто знай: я твоего брата не предавала, и скоро вы это поймете.

– Ты лжешь.

– Будь по-твоему, – подыгрываю я. – Но заранее скажу, – время разбилось вдребезги, когда наши с брюнеткой глаза находят друг друга, – я тебя прощаю.

Ужин в китайском ресторане приходится отложить на следующий раз. Барб везет меня в дом мистера Бенсона и не уезжает, пока мой силуэт не прячется за входной дверью.

Сегодня был плохой день, завтра – еще хуже.

Глава 26

– Значит, вся эта шумиха – правда? – в который раз переспрашивает Ханна, подобрав ноги под себя.

Я с горечью кивнула.

Родители оказались правы: навестить Фрейзер – хорошая идея, потому как освежиться, сбросить бремя «крысы» мне в этот нелегкий период просто необходимо.

Мои глаза, не считая стен судебного заседания, рабочего места и дома, ничего не видели, поскольку лишний раз появляться на публике