Шон открыл рот, но закрыл его, ничего не сказав. Затем он рассмеялся.

— У тебя действительно высокое мнение о себе.

Ратледж вздохнул, свернул с дороги и заглушил двигатель. Не говоря ни слова, он вышел из машины, подошел к пассажирскому сиденью, открыл дверь и вытащил Шона.

— Эй! — сказал Шон, оглянувшись на близнецов, но они все еще крепко спали.

Ратледж закрыл дверь и потащил Шона прочь от машины в сторону леса.

— Послушай... — начал было Шон, но его прервали, когда Ратледж прижал его к широкому стволу дерева и положил руки по обе стороны от лица Шона. Темные глаза сверлили его.

— У меня нет настроения на гей—истерики. Меня не волнует, если ты обманываешь себя, думая, что ты полностью гетеросексуал. Но когда ты со мной, я не хочу слышать эту ерунду.

Шон неуверенно рассмеялся.

— Тебе не кажется, что с твоей стороны немного самонадеянно говорить, что ты лучше меня знаешь, натурал я или гей?

— На самом деле, я думаю, что ты бисексуал, но это не имеет значения сейчас. Я не говорю, что знаю лучше тебя, что тебя заводит. Но у меня есть глаза. Я могу легко сказать, когда парень хочет сосать мой член.

— Я не хочу сосать твой член. Я сосу твой член только потому, что ты платишь мне за это.

— Да, я плачу тебе, — тихо сказал Ратледж. — Но это не значит, что тебе это не нравится. У тебя есть небольшая оральная фиксация, Уайатт. Твой рот очень чувствителен. Ты любишь, когда твой рот полон. Тебе нравится, когда тебя целуют. Тебе нравится, когда тебя трахают в рот.

Шон вздрогнул.

— Нет, это не так.

Ратледж приподнял брови.

— Ты продолжаешь сосать мой член даже после того, как я кончаю.

Его кожа потеплела, и Шон отвел взгляд. Да, он ловил себя на этом несколько раз, но...

— Даже если то, что ты говоришь правда, это ничего не доказывает.

Оральная фиксация на самом деле была хорошим объяснением, почему ему нравились поцелуи Ратледжа и почему член Ратледжа во рту казался... правильным.

— Ты прав, — сказал Ратледж. — Желание сосать член другого мужчины не делает тебя геем.

— Перестань издеваться надо мной.

— Я не издеваюсь над тобой.

Они молча смотрели друг на друга.

Шон увлажнил губы языком. Ратледж поднял руку и погладил нижнюю губу Шона большим пальцем. Шон стоял неподвижно, едва дыша. Ратледж медленно засунул большой палец в рот, осторожно раздвинув губы Шона, пока они продолжали смотреть друг на друга. Шон осторожно провел кончиком языка по большому пальцу, а затем...

Он пососал.

Ратледж резко вдохнул. Он начал толкать и вытягивать большой палец изо рта Шона, все время глядя ему в глаза. Это заставило Шона покраснеть — он сосал большой палец своего профессора, черт возьми, — да помоги ему Бог, ему это нравилось, внутри его рта покалывало. Он не мог перестать сосать. Он хотел продолжать сосать его. Он издал тихий звук, когда Ратледж убрал большой палец.

— Определенно, оральная фиксация, — пробормотал Ратледж, прежде чем наклониться и заменить большой палец языком.

Несколько минут спустя Шон оказался на траве, а на нем лежало тяжелое тело Ратледжа. Он стонал, жадно посасывая его язык, зарывшись руками в волосы мужчины. Он больше не мог притворяться, что ему это не нравится, поэтому он не пытался подавить вздохи и стоны удовольствия, когда Ратледж тщательно трахал его рот языком.

— Ты громкий, — проворчал Ратледж, покусывая подбородок и шею Шона.

Шон чувствовал себя слишком дезориентированным, чтобы ответить, поэтому только притянул его к губам. Он хотел больше поцелуев. Ему нужно было больше поцелуев. Ратледж подчинился, крепко поцеловав его, его рука шарила между ними, делая... нечто. Глаза Шона расширились, когда он почувствовал, как Ратледж обхватил рукой оба их члена. Он напрягся. Он был твердым. Он был твердым.

— Забудь о ярлыках, черт возьми, — сказал Ратледж и начал быстро гладить их, целуя Шона глубже и грязнее.

Шон не мог ничего сделать, кроме как застонать. Он зашел слишком далеко, чтобы протестовать. Он хотел кончить. Прежде чем он смог остановиться, он начал двигать бедрами, встречая толчки Ратледжа, чувствуя, как член Ратледжа трется о его член, и, черт возьми, одна только мысль — это было неправильно и возбуждало одновременно.

Это не заняло много времени. Теперь они даже не целовались — скорее пытались проглотить друг друга, губы и зубы кусали и сосали. Шон немного перевернулся и зацепил одну ногу за ногу Ратледжа, скрепив их вместе. Огонь пронзил его, и он почувствовал, как он собирается в его животе, распространяясь всплесками наружу. Он почувствовал, как Ратледж зарычал, низко и грубо, вздрагивая, когда кончал, липкое влажное тепло собралось между ними. Еще несколько толчков, и Шон тоже кончил, постанывая и царапая спину Ратледжа.

Он медленно открыл глаза и увидел, что Ратледж уже стоит на ногах, застегивая штаны. Поняв, что его член все еще в поле зрения, Шон быстро заправился и застегнул молнию, его пальцы дрожали.

Он слышал, как Ратледж возвращается к машине.

— Один из них проснулся.

Шон поднялся на ноги.

— Кто? — спросил он, все еще не в силах думать ни о чем, кроме того факта, что он только что занимался сексом с мужчиной.

— Один из детей, — сказал Ратледж, садясь на водительское сиденье.

То, как Ратледж произнес слово «дети», с таким же успехом мог говорить об инопланетянах. Это почти заставило Шона улыбнуться. Почти. Шон подошел к машине и занял свое место. Би все еще спала, а Эмили — нет. Она сонно сосала большой палец, глядя то на Шона, то на Ратледжа.

— Тебя не было здесь, когда я проснулась.

Шон наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Прости, детка. Ты испугалася?

— Я не ребенок, — сказала Эмили. — Я взрослая. Мы приехали?

— Нет, — сказал Шон.

— Тогда почему машина остановилась?

Шон прочистил горло. Как он должен был ответить на это?

— Потому что нам с мистером Ратледжем нужно было поговорить.

Ратледж запустил двигатель. Эмили зевнула.

— Почему ты не мог поговорить в машине?

— Потому что мы не хотели тебя