Я закричала, из глаз полились слезы. Я буквально упала на пол. Люди пялились на меня, пытаясь разглядеть, что происходит в зале, но я только и могла, что прижимать ладони к ушам, чтобы не слышать этих жутких звуков. И ползти вдоль стены, чтобы убраться оттуда.

Прошло время, и, наконец, люди разошлись. Меня окатило волной холодного воздуха. По телу разбежались мурашки. Дверь открылась, но я не могла набраться храбрости для того, чтобы поднять голову. Рядом со мной замерли кроссовки Олли. А мгновение спустя – и ботинки Итана. Я подняла взгляд и увидела, как они пожали друг другу руки. Потом Итан развернулся и зашагал прочь. Я даже не успела как следует рассмотреть его лица.

– Мия. – Рука Олли легла мне на плечо. – Посмотри на меня.

– Оставь ее в покое. Она не хочет с тобой говорить, – пробормотал Джейк.

А я и не заметила, что он все это время был рядом. Мне не нужно было поднимать на него взгляд: я знала, что он стоял напротив меня, у другой стены коридора.

Олли опустился рядом. Исходящее от него знакомое тепло успокоило меня, но я слишком сильно на него злилась.

– Я никуда не уйду, Мия. Просижу тут всю ночь, если понадобится, – сказал Олли.

И, конечно, он так и сидел. Не знаю, кто еще оставался в коридоре. Я была слишком упрямой для того, чтобы поднять голову и проверить. Мимо нас прошло несколько студентов, но они не разговаривали.

– Это все, конечно, ужасно весело, но пойду-ка я отсюда, – пробормотал Джейк, и шаги его растворились дальше по коридору.

Мы с Олли сидели в тишине. Не знаю, сколько прошло времени. Не знаю, куда делся Итан. Остался ли он здесь. Я вообще больше ничего не знала. Кроме того, что дико злилась.

– Я люблю тебя, Мия, – прошептал Олли, легонько ударив своей ногой по моей.

– Это было очень эгоистично. Ты эгоист.

Олли выдохнул.

– Ах, эгоист, значит?

– Да, – выдохнула я в худи. – Опасный эгоист.

Я буквально чувствовала, как носятся в его голове на сверхзвуковой скорости мысли. Каким-то невообразимым образом они будто бы касались меня. Проходили сквозь меня. Я должна была выкорчевать его тревогу, и пальцы мои сами по себе шевельнулись в рукаве. Он только что избил Итана, для этого не было веской причины. Я сама виновата. Все это – моя вина. И два человека, которых я любила, варились теперь в ее последствиях.

– Эгоист, – повторил он и покачал головой.

Он вытянул ноги перед собой и засунул руки в карманы.

– Знаешь, я вспомнил один фильм… не помню точно, как он называется. И, если честно, может, я его вообще придумал, но героиня… она сказала что-то о том, что нельзя одновременно быть эгоистом и кого-то любить. Люди созданы для того, чтобы любить себя прежде всего. Потому мы и не можем навредить себе голыми руками. Ты никогда не сможешь порвать зубами кожу или так покарябать себя до крови. И те, кто может все это сделать – их считают опасными. Безумными даже.

Я склонила голову и положила ее на сложенные руки, а потом посмотрела на Олли. Из раны на брови текла кровь, но я ничего не сказала. Он, должно быть, заслужил это. Интересно, насколько плохо выглядел сейчас Итан?

Олли закусил палец, кровь потекла с новой силой. Глаза мои чуть не выпрыгнули из глазниц: я осматривала Олли, и тот выпрямился и качнул головой.

– Самый опасный человек – тот, что любит. – Он посмотрел на меня, и в глазах его я увидела одновременно спокойствие и шторм. – Потому что я разорву свою плоть прежде, чем позволю хоть кому-то навредить тебе… и если я готов сотворить такое с собой, то представь, что я смогу сделать с другими.

Я уставилась на него, и его восхищенные зеленые глаза уставились на меня в ответ. Олли перекинул руку через колено, ладонью вверх: на мрамор капала кровь.

– Никогда больше так не делай, – прорычала я, схватила его палец и обернула его рукавом худи. – Ты безумен.

Он улыбнулся.

– Я просто влюблен, – поправил он меня и откинул голову назад, прижав к стене. – Ты все еще на меня злишься?

Губы мои растянулись в несмелой улыбке, и я провела рукой по глазам.

– Да, все еще злюсь.

Вместе мы поднялись на ноги. Олли схватил меня за руку и сунул в рот кровоточащий палец.

– Эй, Мия?

– Да?

– Никогда не делай так, как я. Это адски больно.

– Вот и хорошо, – рассмеялась я и легонько толкнула его плечом.

Я прожигала дыру в Джуде, а потом окинула взглядом его висок, его выдающийся нос и длинные волосы. Прежде я была трусливой сучкой. Но это прежде.

Страх мой превратился в гнев.

Пальцы Олли вцепились мне в бедро, похоже, он попытался так избавить меня от закипающей внутри ярости.

– Детка, ешь, – попросил он.

Олли крайне редко меня так называл. Похоже, он в отчаянии.

Обычное место Итана занимал охранник из второго корпуса – я назвала его «йети». Мы редко виделись с охранниками из других частей Долора. Недостаточно часто для того, чтобы знать их по именам. К тому же, многие просто отказывались представляться. Но йети был ненамного старше меня – с вьющимися светлыми волосами и яркими голубыми глазами. Никакой щетины, средний рост. За таким парнем наверняка по всей старшей школе девчонки вились – или как тут, в Британии, назывались учебные заведения? Думаю, йети не особо знал, чем займется после школы. Фигура у него была как у типичного папаши. Интересно, может, он работал в опасной школе за минималку потому, что ему нужно было содержать семью? А прозвище к нему приклеилось из-за того, что он повсюду с собой таскал серебристый термос с нарисованным на нем йети. Судя по тому, как его шатало, внутри был отнюдь не кофе.

Йети был идеальной жертвой. Так просто было украсть у него ключи.

– Мне нужно забраться в кабинет Линча, – прохрипела я, и в голове моей начал формироваться план. – Просмотрю файлы, может, подберусь к врагу поближе.

Олли постучал указательным и большим пальцами по моему бедру, а потом убрал руку и почесал грудь. Значит, замечание мое заставило его понервничать. Но я все равно сделаю это – с ним или без него.

– Нужно забрать у охранника ключи.

Олли провел рукой по лицу, осмотрелся, а потом пронзил меня своим изумрудным взглядом. Похоже, мои планы не очень совпадали с его: мы должны были спокойно