– Эй! – заверещала я, но его пальцы уже достали чипсинку, и я вцепилась в свою.

– Конечно же, рождественский фильм.

– Согласен, – кивнул Итан.

Телефон на стене зазвонил, Итан поднялся на ноги и бросил чипсами в меня. Я проследила за ним взглядом – телефон висел у самой двери. Итан снова надел свою черную форму: талию обнимал пояс, а рыжие волосы в беспорядке вились над головой. Прошло несколько секунд, и он стрельнул в меня глазами, а потом отвернулся к стене и принялся кивать своему собеседнику.

Он повесил трубку, обошел телевизор и склонился над столом, прошептав мне на ухо:

– Звонила ассистентка Линча. Тебя к телефону.

– Я не знаю, кто мог бы мне звонить.

– Может, отец решил пожелать тебе счастливого Рождества?

Я выдохнула смешок.

– Тогда он на пару недель опоздал.

– Так что, не пойдешь?

Я покачала головой, прикусив большой палец.

– Джетт, может, что-то случилось. Он редко звонит. Должно быть, что-то важное.

Я убрала руку ото рта, и Итан посмотрел на меня еще пристальнее, всем своим видом прося, чтобы я с ним поговорила. Я застонала и хлопнула ладонями о деревянный стол, а потом поднялась.

– Ладно. Ты пойдешь со мной?

– Не могу. – Он махнул рукой назад, напоминая о том, что в Долоре он не просто прохлаждается.

– Олли разозлится, – пропела я.

Итан склонил голову к плечу и приподнял бровь:

– Мастерс переживет.

Я прошла по пустынным коридорам вниз. Эхо от моих ботинок раздавалось в мраморных залах, добавляя жути. Я тепло оделась – в черные джинсы и «поэтическое» худи Олли, – но холод здания все равно пробирал до костей.

Я ускорилась, но не успела сойти с лестницы, как меня схватили за капюшон, чуть не задушив, и потащили назад. Ногти впились в кожу напавшего, но это его не остановило: меня бросили в темный чулан.

Дверь захлопнулась, меня окружила тьма.

Свою уродливую голову должен был поднять страх, но я чувствовала лишь ярость. Я не торопясь вытянула вперед руки, чтобы нащупать дверную ручку.

– Выпустите меня! – закричала я, заколотив в дверь.

Я кричала до тех пор, пока не охрипла. Стучала, пока кулак не ослаб. Била по двери, пока ноги не отказали – и тогда, наконец, опустилась на пол. Неважно, открыты мои глаза были или закрыты, я видела лишь тьму. Поэтому я закрыла их и принялась ждать: кто-нибудь да поймет, что я пропала.

В любую минуту. Я все еще не открывала глаз, радуясь хотя бы тому, что вижу темноту по своему выбору, а не потому, что меня заперли в чулане. Кровь кипела, хотя я замерзла. Воображение подкидывало кучу сцен, одна другой страшнее. Несколько раз мозг решал сыграть надо мной шутку: мне казалось, что я слышала, как меня зовут по имени. И тогда я стучала по двери, чтобы указать – мол, я здесь!

Итану стоило пойти со мной.

Олли рассердится, что он этого не сделал. Он с ног на голову эту школу перевернет, пока я не выпаду из этого чулана. Еще немного, и он меня найдет. Я свернулась в углу, прижала колени к груди и положила на них голову. Мне просто нужно сохранять спокойствие. Еще чуть-чуть.

А потом замок щелкнул. Или мне просто показалось?

Я вытянула руку и поползла вперед, пока не наткнулась на холодный металл дверной ручки. И точно, мне удалось ее повернуть, и дверь открылась.

Внутрь хлынул свет, и я облегченно опустила голову, а потом увидела на пыльном мраморе записку. Я поднялась на коленях и прочла: «Вот каково мне».

– Мия! – в коридоре звенел голос Олли.

Я так и сидела, сжимая в пальцах записку, пока он не появился рядом.

– Что, черт подери, случилось? – Олли откинул волосы с моего лица и окинул меня взглядом. – Ты как?

Он поднял меня на ноги, и я кивнула.

– Да, – кажется, произнесла я, протянув ему письмо.

Он забрал записку и прочел ее. Грудь его тяжело вздымалась, а зеленые глаза блестели от волнения.

Он злился. Он боялся.

Его трясло от ярости. Трясло от страха.

– Что нам делать? – наконец выдавила я.

– С меня хватит. Меня это все доконало. Черт. Пойдем к этому сукиному сыну. – Олли провел языком по губе, оторвал от меня взгляд и зашагал по коридору. – Сразу после того, как я сверну этому идиоту Скотту шею.

Олли схватил меня за руку и повел вперед, обратно в общий зал, не замедляя шага.

Он был прав. И в то же время ошибался.

Итан за меня не отвечает. Никто за меня не в ответе.

– Олли, он не виноват. – Я сжала руку, пытаясь его остановить. – Остановись и выслушай меня!

Он развернулся и навис надо мной. Ноздри его трепетали.

– У него была всего одна задача, Мия. Одна.

Он заметил, с какой силой сжал мою руку, и тут же разжал пальцы. А потом повернулся и зашагал вперед, сжав руки в кулаки. Я побежала следом, зовя его по имени.

На глаза Олли опустилась алая пелена. Он видел только Итана.

Я дернула его за руку, но остановить Олли, у которого сейчас тоже была лишь одна задача, невозможно.

– Забудь, Олли. Прошу. Умоляю тебя. Не надо!

Олли положил руку на дверную ручку: я едва успела протиснуться в дверь, а он уже оказался на другом конце зала.

– А ну все вон! – закричал он.

Лицо его покраснело, на лбу выступил пот. Люди остались сидеть, будто приклеенные: они подались вперед в ожидании настоящего шоу, которое вот-вот должно было начаться. Итан уже подскочил на ноги и яростно оглядывался, пытаясь понять, что происходит.

– Все пошли отсюда! – приказал Олли, и на этот раз люди его послушались.

Я преградила Олли путь, накрыв его кулаки ладонями.

– Прошу, не делай этого.

– Убирайся отсюда, Мия.

– Посмотри на меня! Это закончится плохо!

Олли поднял меня и отнес за дверь, а потом поставил на ноги.

– Джейк, не выпускай ее из виду! – закричал Олли через плечо, а потом закрыл дверь.

– Не смей этого делать! – прокричала я сквозь маленькое окошечко, колотя по двери кулаками.

Пустой взгляд Олли нашел меня, и на двери щелкнул замок.

– Закрой глаза, Мия.

А потом он повернулся ко мне спиной и длинными шагами направился в сторону Итана. Тот обогнул стол, пытаясь привести Олли в чувство, но Олли быстро обошел его. От устрашающего голоса Олли затряслись стены, а потом он поднял стол так, словно тот весил не больше перышка, и бросил его через весь зал. Вены на его шее вздулись – по яростной, эмоциональной плоти разбежался адреналин.