Зрелище в этой части двора было однообразным. Плитка, припорошенная серым песком, ни единого куста или дерева. Крыши, строения, глухая стена флигеля. Далеко-далеко, за забором усадьбы, виднелись карабкающиеся на гору дома Кампанилы на фоне летней лазури. Теперь даже они стали недосягаемыми. Люди проходили лишь изредка. В основном, парни Марко — курили в тени под навесом у флигеля и резались в карты. Иногда можно было расслышать через стекло, как они ржали или скандалили. А мне хотелось, чтобы они перерезали друг друга.

Но сейчас было что-то не так. Я это скорее ощущала, чем видела глазами. Будто воздух стал плотным и тяжелым. Или это неотвратимое предчувствие, что сегодня явится Марко? Сегодня был шестой день, и кровь уже не шла.

Я прислонила ухо к стеклу. Казалось, в воздухе разливался какой-то едва уловимый низкий густой гул. Потом во дворе показались люди. Один, второй, третий… почти толпа. Парни коротко переговаривались и спешили в сторону большого двора. Судя по всему, к главным воротам, которые мне отсюда не было видно. Потом из флигеля вышли две служанки. Постояли, выглядывая за угол. Через пару минут к ним присоединилась еще одна, и все трое тоже ушли в сторону большого двора. Там явно что-то происходило.

Я подергала оконную створку. Стекло дребезжало, но рама не поддавалась. Бесполезно. Я снова прижалась ухом, но не слышала ничего, кроме булькающего неразборчивого гула. Я забралась на подоконник, в надежде, что так обзор будет лучше, но это не помогло. Я по-прежнему видела только пробегающих по двору людей.

Что же там случилось? Кого-то убили? Но едва ли такая мелочь могла вызвать переполох.

Во рту пересохло, сердце болезненно колотилось. Я спустилась с подоконника, кинулась к лестнице. Долго прислушивалась, но дверь внизу, судя по всему, была закрыта. Господи! Что там происходит?

Вдруг на лестнице послышались шаги. Я прижалась к стене, затихла. Только не он! Вздрогнула всем телом, когда пикнул замок решетки, и та громыхнула с металлическим гулом.

Я не верила своим глазам. Джинни. Казалось, она стала еще смуглее и еще больше похудела. Осталась одна коса. От нее пахло стиркой. Джинни не мигая смотрела на меня, и в ее глазах тут же задрожали слезы. Она молча кинулась ко мне, обняла. Так крепко, что стало больно.

Я обняла ее в ответ:

— Он разрешил, да? Разрешил тебе прийти?

Она покачала головой.

Я похолодела:

— Тогда сейчас же уходи, пока не увидели. Слышишь? Иначе он разозлится, и мы все испортим. — Я чмокнула ее в щеку: — Я так рада, что увидела тебя! Уходи! Уходи!

Джинни отстранилась, каким-то детским жестом утерла слезы. Рукава задрались, и я увидела на ее тонюсеньких руках синяки.

Я опустила голову:

— Тебя сильно избили?

Она глупо улыбнулась. Какой вопрос — такая и улыбка.

Я сглотнула:

— Только били? Скажи правду.

Я очень боялась, что ее изнасиловали.

Она поняла. Кивнула:

— Только били. Правда. Не переживай.

Я потянула ее к лестнице:

— Уходи, скорее. Иди же! Если он узнает — то все.

Джинни на удивление спокойно улыбнулась:

— Ему сейчас не до этого, поверь.

Я замерла:

— Почему?

— У ворот полиция из Полиса. Много полиции. Там столько шума! Марко обвинили в похищении человека. Они пришли за тобой.

Я будто разом лишилась сил. Прислонилась к стене, боясь поверить своим ушам.

— За мной? — Покачала головой: — Этого не может быть. Ты ничего не путаешь?

Джинни покачала головой:

— Ты гражданка Полиса, я все знаю. Марко тебе не муж — он обычный преступник. Надеюсь, его надолго посадят в тюрьму. Но он к ним не вышел. Парни тянут время, говорят, что ищут его. В усадьбе и во всей Кампаниле. Это плохо, Софи.

Я хотела ответить, но Джинни приложила палец к моим губам:

— Нам нужно быстрее выйти отсюда, пока он не очухался, и пробраться к воротам, чтобы тебя увидели. Тогда ему уже не отвертеться. Иначе…

Она не договорила. Я сама договорила за нее:

— … иначе он может просто избавиться от меня, как от улики. И скинуть в Разлом. Ты это хотела сказать?

Та промолчала, лишь опустила голову.

Да, Джинни совершенно права. Если бы она не озвучила — я бы не сразу догадалась. А ответ более чем очевиден. Марко сделает все, чтобы выкрутиться. Пусть и ценой моей жизни. Нет человека — нет проблемы. И будь я хоть сто раз гражданкой Полиса. Значит, мы теряли время. Даже если Марко и застали врасплох, он быстро сориентируется и даст нужные указания. Если уже не дал… Беготня во дворе началась уже давно.

Я кинулась к окну тамбура, выглянула. Во дворе было пусто. Прислушалась у решетки — тихо. Кажется, пока было спокойно. Каждая секунда была на счету. Мы стали спускаться по лестнице. Она была узкой, круто закрученной — двигаться быстро не получалось. Через расстояние в стене были прорублены узкие окна, через которые виднелся все тот же двор. Я снова и снова смотрела в окно. Джинни спускалась следом и делала то же самое.

Вдруг, она пронзительно вскрикнула:

— Софи!

Я инстинктивно бросилась к ближайшему оконцу и увидела, как двор стремительно пересекает Марко в сопровождении двоих.

Господи, мы не успели!

Глава 78

Мы с Джинни все еще беспомощно стояли на лестнице, не понимая, что делать. Очевидным было только одно — незаметно уже не выйти.

Джинни кинулась обратно, и я без раздумий последовала за ней — другого выхода просто не было. Да и это не выход — мышеловка. С каждым витком лестницы я припадала к окнам, выглядывая во двор. Марко, к счастью, остановился. О чем-то говорил со своими прихвостнями, махал руками в сторону ворот. Внутри замирало от надежды, что он еще может уйти. Но разум не позволял так заблуждаться. Джинни права. Ему проще избавиться от меня. Самое лучшее решение, если он еще был способен здраво мыслить.

Мы вернулись в тамбур. Я снова подбежала к окну. Народу во дворе прибавилось — все были вооружены. Неужели они собрались отстреливаться от полиции? Мы с Джинни переглянулись — обе не понимали, чем это может закончиться. На нашей памяти полиция Полиса никогда не появлялась в трущобах.