Новенькая опускается на стул напротив меня, ссутулившись под любопытными взглядами, голубые глаза не отрываются от деревянной столешницы. На секунду мне становится совестно, что привлек к ней общее внимание, – так она смущена.

– Погодите-ка, что я слышу? – Мой младший брат Денни кричит с другой стороны стола, запихивая в рот черничную булочку и тут же включая плейбоя. – Почему мне не сказали, что среди нас прекрасная дама?

Берил бросает на него острый как нож взгляд и снова кладет руку на плечо горожанки.

– Ребята, это моя новая помощница Сесиль. Сесиль, это… даже не знаю, с кого начать. В общем, это наши ребята. Будьте с ней поласковее, поняли?

Так и тянет добавить: «только не переусердствуйте». Несмотря на легинсы, мешковатое худи и собранные в хвост волосы, парни замечают ее привлекательность быстрее, чем огонь разбегается по сухой траве. Надо было все-таки сказать Берил, даже если бы пришлось выслушать лекцию о равноправии полов. Вообще-то против женщин я ничего не имею, просто не хочу, чтобы что-то смущало ковбоев. Она явно смущает.

– Привет, Сесиль, – говорят Жеребчик, Штырь и Джеки хором.

– Забирайте свой обед и проваливайте.

Я буравлю их взглядом, но ни один не желает меня замечать, пока не представится Сесиль должным образом, с церемонным рукопожатием. Чертовы джентльмены.

Она сидит прямо, заботливо следя, чтобы каждый получил свою порцию внимания: милую улыбку, ласковое «привет». Подавляю внезапный порыв представиться самому во второй… нет, в третий раз. Да-да, я провалил уже две попытки.

Едва первая группа парней исчезает, за своими обедами является следующая. За сэндвичами и кое-чем погорячее – хорошие новости распространяются стремительно. Рыжий целует ей руку, заслужив смущенную улыбку. Она должна уехать. Еще вчера должна была.

– Я уже забыла добрую половину имен. – Сесиль качает головой и сладко смеется. – Надо было захватить блокнот и записать. Кто же знал, что здесь поднимаются в такую рань.

От мелодичного звона ее смеха в животе что-то переворачивается. Ерунда, слишком много кофе на пустой желудок.

– Не все могут позволить себе разлеживаться, тут у нас работы невпроворот. – Бросаю кружку в раковину, знаком приглашая Берил выйти за мной в коридор.

– Остин, что с тобой творится? – Она легонько толкает меня в грудь.

Моих младших братьев Берил воспитала как собственных детей, да и мне смогла заменить мать, хотя я к моменту ее появления был уже почти взрослым.

– Пусть уйдет. – Я указываю пальцем на дверь кухни. – Найми кого-нибудь в городке. Она же ничего не знает о жизни на ранчо! И потом, ты заметила, как парни на нее пялились? Нам здесь точно не нужна привлекательная молодая особа.

– Мальчики ведут себя вполне прилично, в отличие от тебя. – Она скрещивает руки на груди. – Ты сказал, я могу нанять кого захочу. Да, я уже не так молода и не успеваю за вами одна. Кейт отличная помощница, но у нее и семья есть. Я наняла Сесиль и дам ей шанс доказать, что она умеет работать, нравится тебе это или нет.

Она самодовольно наклоняет голову и смотрит на меня с вызовом.

– Не забывай, босс здесь я. Могу ее уволить, когда захочу. И тебя.

Укол вины пронзает сердце, едва я произношу это вслух. Хотя в теории мои слова – чистая правда, не представляю, как я мог бы ее уволить. Братья никогда этого не допустят, Берил – член нашей семьи.

– Попробуй, милый, – подмигивает она и, развернувшись на каблуках, гордо шествует обратно в кухню. Длинная седая коса шлепает по спине.

Я понимаю, что неправ, однако не могу вернуться после собственного замечания о том, как все здесь заняты. Что ж, парни будут рады лишним рукам. Починка и установка столбов для изгородей на территории в сто тысяч акров – работа не из веселых. Впрочем, сейчас я готов вкалывать на жарком майском солнце хоть весь день, лишь бы выкинуть из головы эту девчонку.

Обычно весной здесь работают от рассвета до заката, но сегодня небывалая жара, и чтобы не терять работников из-за теплового удара, мы заканчиваем вскоре после обеда.

На террасе я с радостью замечаю Берил и Кейт с моей четырехлетней племянницей. Одесса собирает лилейник в палисаднике внизу.

– А мама знает, что ты рвешь ее цветы? – поддразниваю я девочку, проходя мимо.

Она замирает на месте, букет падает на землю разноцветным вихрем, Кейт подходит к перилам и бросает на дочь строгий взгляд. Я устало опускаюсь на ступеньки и вытягиваю ноги.

– Смотрю, ты последовала моему совету и выгнала новенькую.

– Остин Уэллс, неужели ты так плохо меня знаешь? – фыркает Берил.

Мое сердце сжимается то ли от досады, то ли в предвкушении новой встречи с Сесиль. Управление семейным ранчо с двадцатитысячным поголовьем скота и двадцатью двумя работниками (двадцатью тремя, если считать ее) определенно легче без красивой женщины, отвлекающей мужчин. Ее появление уже выгнало меня на установку треклятых столбов в день, когда я собирался привести в порядок бумаги с сезона отела.

– Слышала, у тебя проблемы с Сесиль? – Кейт прекращает поучать дочь и, кажется, намерена взяться за меня. – Говорят, утром ты вел себя как последний козел. Нам с Берил нужна помощь, и Сесиль уже доказала свою ценность: помогла мне убрать домики, прополола клумбы, а сейчас уехала в город за продуктами и в аптеку.

Я бросаю взгляд на домик горожанки. Машины нет. Ч-черт.

– На своей машине?

Кейт и Берил переглядываются и пожимают плечами:

– Думаю, да.

– Скажите, чтоб впредь брала нашу. Если она проколет еще одно колесо, я ее уволю, что бы вы обе ни говорили. – Я поднимаюсь, отряхиваю штаны и иду в свой кабинет.

Сеновал над конюшней стоял заброшенным больше тридцати лет. Когда наш табун разросся так, что двести тюков, помещавшихся тут, уже не могли его прокормить, дед обустроил сенники в других местах, и чердак опустел. Ребенком я провел здесь немало прекрасных часов за чтением очередной серии «ужастиков», а когда вырос, приспособил помещение под свой кабинет. Чтобы оборудовать рабочее место в моем маленьком домике, нужно было бы вынести оттуда или диван, или кровать.

С наслаждением вдыхая запахи лошадей, старого дерева и люцерны, распахиваю дверь рядом с письменным столом – отчасти ради солнечного света и свежего воздуха, но главным образом из-за вида. Сгребаю стопку бумаг и усаживаюсь в старое бордовое кресло. За массивным дубовым столом ручной работы было бы удобнее, но оттуда видны лишь конюшни внизу, а меня сейчас интересует дорога.

Заслышав шорох гравия, всякий раз поднимаю глаза. До чего оживленное тут движение, оказывается. Отметив для себя, что нужно провести с работниками еще одну беседу о биобезопасности, замечаю, наконец, выезжающую из-за угла серебристую «Хонду Сивик». Облегченно выдыхаю – она съездила в город без приключений