– Возможно, это имя владельца, – предположила Кейт, но Майк уже набрал его в «Гугле».

– Здесь написано, что он назван в честь персонажа романа Эмиля Золя. Должен признаться, я никогда у него ничего не читал.

– Один из любимых у моего отца, – вставила Габи. – Я имею в виду Золя. Великий писатель девятнадцатого века, осознающий свою ответственность перед обществом, чем-то похожий на Диккенса, вот только он не любил распыляться.

– Распыляться? – повторила Мисаки.

Но прежде, чем кто-либо успел ответить, в комнату вернулась Сильви с Амандиной и коренастым мужчиной, которого последняя представила как своего отца, Мартина Каузака, владельца и шеф-повара ресторана Chez Quenu.

– Мартин выступит с краткой лекцией, а потом будет подан ланч, – объявила Сильви и села за стол.

Каузак прочистил горло, опустил взгляд на листок бумаги, покрутил его, снова поднял глаза и произнес очень медленно, тщательно проговаривая слова на английском:

– Спасибо, что пришли. Мы рады приветствовать вас. Я готовлю простую еду, и я… – Он запнулся, покраснев, и его дочь ободряюще сказала:

– Не волнуйся, папа. Говори по-французски, я переведу.

* * *

Хлопнула входная дверь ресторана, и вошел Серж.

– Извини, – пробормотал он Сильви. – В последнюю минуту появился срочный заказ, который мне необходимо было выполнить.

Она немного напряглась, но улыбнулась ему и прошептала в ответ:

– Все в порядке, обед едва начался.

– Хорошо, – улыбнулся он, на мгновение встретившись с ней взглядом, и ей показалось, что она прочла в его выражении двойной смысл. Но не показалось ли ей?

– Я должна тебе кое-что рассказать, позже, – шепнула она, и он кивнул, но ничего не ответил, потому что как раз в этот момент Каузак наконец заговорил.

И стоило ему начать, казалось, он уже не сможет остановиться. Он поведал им истории из того времени, когда он рос в Провансе, как мечтал готовить с самого раннего возраста, о множестве блюд, рецепты которых он учил, и о том, как, когда пришло время открывать свой первый ресторан, он вернулся к блюдам, знакомым ему с детства, и так далее. Некоторые из них были интересными, другие – слишком подробными и бессвязными. Бедная Амандина с трудом справлялась с переводом, а класс все больше изумлялся этому потоку слов. И становился все голоднее, слегка перебрав с вином на почти пустые желудки. Сильви как раз собиралась подать знак Амандине, чтобы та попыталась остановить отца, когда, выглянув в окно, увидела, как мимо, держась за руки, проходит пара. Они стояли к ней спиной, но ей показалось, нет, она была уверена, что узнала мужчину, и, сдавленно вскрикнув, она отодвинула стул и поднялась, резко прервав Каузака. Класс выглядел совершенно ошарашенным, поскольку их обычно спокойная и собранная преподавательница бросилась к двери.

Но к тому времени, когда она вырвалась на улицу, пара уже испарилась. Может быть, они зашли в здание или за угол, Сильви не знала. На мгновение она подумала о том, чтобы побежать за ними, но потом отбросила эту идею. Это было бы недостойно. Нелепо. Безумно…

– Сильви! Что случилось? – Серж вышел вслед за ней. – С тобой все в порядке?

Она сглотнула.

– Я в порядке. Мне просто показалось, что я увидела… – Он подождал, но она покачала головой. – Ничего. Это ерунда.

Он посмотрел на нее.

– Ты уверена? Ты побледнела.

Сделав над собой усилие, она заверила его:

– Все в порядке. Правда. Пожалуйста, давай зайдем внутрь.

Она видела разочарование в его глазах, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла поделиться с ним этим, не сейчас, не тогда, когда между ними все менялось. Это было бы как-то неправильно – сказать ему, что ей показалось, будто она видела – нет, она была уверена, что видела, – своего возлюбленного Клода рука об руку с другой женщиной, хотя со спины она разглядела лишь сияющие белокурые локоны, розовый топ и узкую короткую юбку. И тем более она не могла признаться, что это зрелище вызвало в ней такую вспышку ярости и муки, что ее затошнило. Потому что это было постыдно. Она больше не любила Клода. Она собиралась сказать ему, что между ними все кончено. Она даже переспала с другим мужчиной. Так почему она чувствовала себя так, узнав, что он изменяет ей с кем-то другим? У нее появился выход из этой ситуации, способ полностью покончить с этим. Она должна была почувствовать облегчение. Вместо этого она чувствовала себя опустошенной. И она не хотела ни останавливаться на этом мысленно, ни тем более обсуждать.

Глава тридцать третья

– Итак, кому-нибудь еще это показалось немного странным? – спросил Пит. После обеда он, Аня, Стефан и Кейт взяли перерыв, чтобы зайти в ближайшее кафе за кофе, в то время как остальные разошлись по своим делам.

– На самом деле, это было довольно занятно, – заметила Кейт. – А еда была превосходной.

– Точно, – согласился Пит. – Но я скорее говорю про атмосферу… Этот шеф-повар все говорил и говорил, я даже думал, что умру от скуки или голода, пока Сильви не подскочила, словно кошка, и не выбежала из ресторана. Что все это значило?

– Не наше дело, – резко оборвала его Кейт, хотя она должна была признать, что ситуация сложилась необычная.

– Да, но мы же можем строить предположения, не так ли? – ухмыльнулся Пит. Казалось, он оправился от своего прежнего молчаливого состояния и вернулся к себе прежнему, неуемному и неудержимому. Он повернулся к Ане и Стефану. – Что вы думаете о сегодняшнем?

– Нам понравилось, – молвила Аня и взглянула на Стефана, который кивнул. – Очень вкусная еда. Очень приятные владельцы.

– Но что насчет остального? – не унимался Пит. – Что такого увидела Сильви, что заставило ее выскочить на улицу?

– Может, она почувствовала себя нехорошо, – предположила Аня.

– Может, ей нужно было на воздух, – продолжил Стефан. – В ресторане стало немного жарковато.

Пит покачал головой.

– Я ожидал от вас большего! – воскликнул он, сделав жест официанту, чтобы тот подал еще одну чашку кофе. – Никакого воображения. Вот в чем ваша проблема.

– Это не воображение, это слухи, – подчеркнула Кейт, наполовину удивленная, наполовину раздраженная.

Он пожал плечами.

– Вот что я вам скажу, мисс Кейт, роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет.

– Какое интересное выражение, – серьезно вступил в разговор Стефан. – Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Я уже слышал его раньше, но не уверен, что понимаю значение.

– Это из Шекспира, – пояснила Кейт. – И это значит, что вещь остается сама собой, даже если ее назвать иначе, – невозмутимо добавила она.

Какое-то время они все