— И что теперь будет? — растерянно поинтересовалась рыженькая, застенчиво натягивая на груди порванное платье. — Он выживет?

— А ты хочешь? — вытаращилась я на нее. — Любовь, что ли?

— Здравый смысл, — угрюмо сказала брюнетка, проверяя свою шевелюру. — Этого мы знаем уже, как облупленного, а кто ему на смену придет? И куда нас потом отправят? Думаешь, это большое счастье — задницей перед этим… — Она проверила, не слышит ли ее Виуг. Он, если что–то и слышал, то только себя. И то вполуха. — … Козлом крутить?

— А не будешь крутить, — вздохнула шоколадная, нервно ежась, — сразу какому–то садисту отдадут или в лабораторию сплавят. Этот–то хоть только тройничком увлекается. Так что можно сачкануть.

— А когда без сознания, — внезапно выдала блондинка, с непонятным выражением глядя на лежащего мужчину, — такой милый и безобидный. Вот бы всегда таким был… Я бы его с ложечки кормила, в коляске возила, только бы прекратил свои дурацкие требования выдвигать! — Она сжала руки в замок и передразнила: — Встань у окна, смотри в даль и рассказывай мне, как прошел твой день! А как он может пройти в гареме, полном баб?

— А еще что требует? — ее слова навели меня на занятные размышления.

— Чтобы я какие–то непонятные шмотки носила и еду ему на стол ставила, — призналась блондинка. — Слуги сначала все накроют, потом я должна все убрать и по одному блюду ему подпихивать, а сама сидеть рядом, подкладывать и постоянно спрашивать, вкусно ли ему! — Она топнула ножкой: — И ведь ни разу не подавился, мерзавец!

— Как интересно, — пробормотала я, сдерживаясь чтобы не пнуть лежащего. Ну очень хотелось. Пока помогало лишь то, что мама в детстве учила — лежачего не бьют. Правильно: не бьют, а добивают! Особенно такого противного. Но не была уверена, что смогу. Да и Лайона где–то тут держат. Надеюсь, что держат, а не пытают. Вряд ли его сюда притащили, чтобы сразу же прикончить. Слишком накладно.

Вообще–то все было слишком странно. Чересчур. Теоретически, нас должны были не тащить сюда, а прикончить на месте, если уж мы им так мешались и путали планы. Но нет, приволокли и активно переманивают на свою сторону. Зачем? Какой смысл?

Лео Владыке не был нужен, поскольку эта мразь собиралась жить вечно, но по какой–то неведомой мне причине он все равно сына не убил. И как бы узнать эту причину? Дальше еще интереснее: я вообще была с боку припеку, но тем не менее все опять же крутилось вокруг меня.

Почему?

Глава 21

Почему ни одна враждебная сволочь не удосужилась выдать нам все секреты оптом? Где, я вас спрашиваю, показуха и желание пиратского черного властелина похвастаться всему миру, какие они злые и безжалостные?

— Так что нам делать–то? — прервала мои раздумья девушка с синими волосами, скручивая в руках обрывки платья как удавку. — Он же нам своей неудачи не простит…

— Да он о ней даже не вспомнит, — уверенно хмыкнула я в ответ, совсем этой уверенности не испытывая. — Вы бы шли, девушки, по своим делам, пока я с вашим Владыкой поговорю по душам.

— Ты серьезно? — вытаращилась на меня рыжая с искренним недоумением. — Ты действительно думаешь, что у такого, как он, есть душа? Без обмана?

— Есть, — авторитетно кивнула я, начиная выпроваживать дам за дверь. — Только он очень хорошо ее прячет, чтобы не запачкалась и не истрепалась. И моя задача этот тайник обнаружить и распотрошить!

— Да легче его распотрошить, — засомневалась шоколадная, выскальзывая за дверь последней. — Если что — свистни, я ножик для фруктов принесу, тот, который специально для карвинга. Им такие затейливые фигуры можно вырезать!

Я аж умилилась от такого предложения. Чудо, а не гарем! Таких сколопендр себе Владыка в постель набрал, что непонятно, как еще от яда не загнулся до сих пор!

— Обязательно при случае воспользуюсь, — пообещала я ей и захлопнула дверь. Обернулась к Виугу: — Ну что, красавчик, сам встанешь или сделать тебя менее красивым?

— Никакого почтения, — с кряхтением сел на полу Владыка, скрестив ноги и подперев рукой голову. Прямо вселенская фигура скорби по импотенции. — Могла бы и с почтением к господину обратиться. Пора бы уже научиться. Зря тебя, что ли, столько времени в нашей школе послушания дрессировали?

— Я, наверное, чего–то пропустила, и тебя дамы несколько раз основательно приложили головой об пол? — отошла я от мужчины и уселась в облюбованное кресло. Пригорюнилась: — Как же так? Самое интересное пропустила и ни разу не поучаствовала!

— То есть, — сделал логичный вывод мужчина, — ты не впечатлилась демонстрацией?

— Я впечатлилась, — заверила я его, прикидывая в руках вес кувшина. — Даже очень. Только не так, как ты ожидал. Что будем делать дальше? Нормально поговорим о мотивах или будем друг другу глазки строить? Учти, косоглазие меня не красит!

— Хорошо, — неожиданно согласился Виуг, поднимаясь на ноги гибким текучим движением. — Я так и думал, что соларии очень упрямые и несговорчивые — особенно те, которые замужем за киртианином.

У меня ослабла челюсть и выпал из рук кувшин. Не знаю, какая между ними связь, но тем не менее это случилось.

— Элли, — внимательно посмотрел на меня Владыка, чуть прищурив глаза, — ты мне нужна и отпускать я тебя не собираюсь. Убежать тебе не удастся, здесь все экранировано, к тому же, ты ведь не бросишь на растерзание Лайона? — и пристальный взгляд, словно лазером отмерил.

— Ты в курсе, что все шантажисты плохо заканчивали? — пробурчала я, злясь от его правоты и своего бессилия. — Или история тебя ничему не учит?

— Я сам делаю эту историю, — спокойно заметил мужчина, без малейшего стеснения уверенно стягивая с себя заляпанный и местами порванный комбинезон.

Я отвернулась. Нет, не из скромности. И не из стеснительности. И не из–за вожделения. Просто отвернулась, и все! Без мотивов. Пусть на эту безупречную фигуру и золотистую кожу его наложницы любуются, а у меня любимый муж есть!

— Можешь уже смотреть, — позвал меня спустя пару