Было ли что-то в этом мире, чего я не был готов ради нее сделать? Одна эта мысль уже была пыткой.

Она могла сравнять мой мир с землей.

В следующие пару часов она стояла на коленях в своей школьной униформе и отскребала пол. Иногда она почти по привычке задирала юбку, оголяя свой восхитительный зад в форме сердечка.

– Какая унизительная хрень. – Она проползла мимо моего стула. От каждого ее слова я возбуждался еще сильнее. – Ты шовинист и извращенец.

Проползая на четвереньках мимо меня, она выгнула спину, и мне открылся вид на влажную щелку.

– Не думай, что я не заметила стояк у тебя в штанах, – усмехнулась она, глядя через плечо. – Его трудно не увидеть.

Она завернула за угол стола и исчезла из виду, оставив меня впиваться ногтями в ручки кресла, лишь бы не начать дрочить зудящий, подрагивающий член.

Я не мог этого выносить. Ни единой секунды этой пытки.

Ноги сами подняли меня с кресла. Ее голубые глаза на эльфийском личике смотрели, как я неумолимо приближаюсь. Сияющие светлые волосы спускались по ее спине. Она высунула кончик розового язычка, облизнула пухлые губы, и мое сердце чуть не выскочило из груди.

– Встань. – Я не стал ждать, пока она мне подчинится.

Взяв ее за волосы, я заставил ее встать на ноги и, оголив ей зад, прижал ее к столу.

– О боже, – едва дыша, простонала она. – Я этого хочу, но не хочу, чтобы ты потом меня обвинил. Твои клятвы…

Священники каждый день нарушают клятвы. Максимум, если их поймают, они теряют за это работу.

Но я не стал этого говорить. Просто расставил ей ноги и взял ее за бедра. Слегка наклонив ее, я опустился на колени и прижался к ней губами.

Впившись зубами в ее сексуальные, упругие ягодицы, я кусал ее, перемежая боль с томными, продолжительными поцелуями. Она извивалась, а я планомерно продвигался губами к ее лону.

Когда мой язык добрался до ее влажной киски, она встала на цыпочки, а потом опустилась обратно, издав звук, который свел меня с ума.

Я овладевал ее девственной плотью, уткнулся носом между ее ягодиц и вдохнул ее божественный, опьяняющий аромат. С каждым разом, что я проводил по ее щелке, я погружал язык все глубже, более настойчиво, в ее горячую глубину, вращая и скользя, заставляя ее стонать.

На вкус она была как невинность и грех одновременно, как искушение и гибель, и я не мог остановиться, не мог не пожирать ее, не всасывать, словно наркоман, который только и может, что жить одним настоящим моментом.

– Пожалуйста. – Она распласталась на столе, хватаясь руками за лежащие на нем бумаги, содрогаясь, трясясь, выгибаясь в желании кончить.

Я подводил ее к оргазму, и прямо перед пиком наслаждения оттаскивал ее от падения в эту бездну. Снова и снова я вел ее по острию, балансируя, дразня, ведя ее по краю. Ее плоть бешено пульсировала, из нее лилось. Я остановился в ожидании того самого момента.

– Пожалуйста, – прошептала она, дрожа, выгибаясь, задыхаясь. – Магнус, пожалуйста, трахни меня. Дай мне кончить. Хватит меня мучить, черт тебя возьми.

Музыка для моих ушей.

Еще час я показывал ей, как садист может заставить женщину умолять.

Я преподал ей урок греха.

– Ненавижу тебя. – Она лежала лицом вниз на моем столе в луже отчаяния. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Умоляю тебя. Я сделаю для тебя что угодно.

Нагнувшись вперед, я наклонился к ее спине и прижался лбом к ее коже. Два моих пальца все еще были у нее внутри, и я застонал, ощущая, как сокращаются и пульсируют ее горячие мышцы.

Она еще не кончила. Ни разу с тех пор, как мы начали. Но она уже готова была взорваться, и я хотел довести ее до самого сильного оргазма в ее жизни.

Я повернул руку, провел пальцами по ее увлажненной плоти и покружился на клиторе. Другой рукой я расстегнул ширинку.

Услышав звук молнии, она обернулась, но моей эрекции она не видела. Я вынул член и с силой его сжал.

Он еще никогда не был таким твердым. Я даже не ощущал его как свой собственный. Это была охваченная огнем стальная бита.

Я тер и массировал ее клитор, она выгибалась и хваталась за мой зад. Впиваясь ногтями мне в кожу там, где брюки соскальзывали вниз. Жар от ее пальцев там, где она касалась моей кожи, переходил насыщенным электрическим разрядом прямо ко мне в ширинку.

Прижавшись к ее заду бедрами, одной рукой доводя ее киску, а другой поглаживая себя по всей длине, я прижимался лбом к ее спине и наслаждался исходящими от нее звуками.

Прерывистое дыхание. Утробные стоны. Подавленное удовольствие. Она была уже на краю, напряженная, отчаянно дрожащая. И вот она заткнула рот руками и тихо прорычала от удовольствия.

У меня перехватило дыхание, я сжал головку, резко провел пальцами до основания, и кончил вместе с ней, едва подавляя стоны и кончая на только что вымытый пол.

Мы перевели дух; я отстранился и, повернув, обнял ее. Я нежно и медленно поцеловал ее, наслаждаясь ощущением ее расслабленного, удовлетворенного тела, вслушиваясь в ее спокойные вздохи.

– Тебе надо домыть полы. – Я укусил ее за губу. – Тут есть что убрать.

Она сидела на краю моего стола, обвивая меня руками и ногами. Посмотрев вниз, она увидела сперму, разлитую у меня между ботинок.

Счастливо хмыкнув, она снова повернулась ко мне. Она проводила пальцами по моим волосам, а я тем временем медленно водил языком у нее во рту.

Выигрывая еще немного времени.

Наслаждаясь моментом.

И вдруг кто-то постучал в дверь.

Мое сердце заколотилось.

Тинсли отпрянула и встала на пол на колени, нервно оглядываясь в поисках ведра. Еще один нетерпеливый стук. Я пересек комнату и открыл дверь.

– Здравствуйте, отец Магнус. – Невада игриво улыбнулась. Одной рукой она держала ноутбук, а второй накручивала прядь волос. – Вы…? – Она выгнула шею, глядя мне за спину. – О!

Я проследил за направлением ее взгляда – Тинсли отмывала пол.

Это было неправильно. Аморально. Незаконно.

Но я ничего такого не чувствовал.

Наоборот, происходящее казалось мне самым правильным из возможного.

– Мне нужна помощь с вариационным исчислением, – промурчала Невада, и по моей спине поползли мурашки.

Я не хотел помогать ей. Я не хотел сегодня работать. Единственное, чего я хотел, это распластать моего золотоволосого ангела на столе и заставить ее выкрикивать мое имя.

– Заходи. – Я жестом пригласил Неваду в класс. – Сейчас