– Лу-у-уна, значит? Она такая конфетка, – вбрасывает Маттео.

Да уж. Сладенькая конфетка, которая, оставив горький привкус во рту, застревает поперек горла, обещая медленную и мучительную смерть.

– Надеюсь, ты держишься от нее подальше, – продолжает Реа, нахмурившись.

Мне легче ненавидеть тебя, когда ты далеко.

Этот глупый орган, который люди зовут сердцем, заговорил прежде, чем мой язык понял, что происходит. Луна настолько этого не ожидала, что мы несколько долгих секунд просто смотрели друг на друга, пока она молча не вышла за дверь. Какая-то часть меня хотела заставить ее остаться, чтобы мы наконец смогли выложить все карты на стол, а я – выплеснуть накопившуюся за все эти годы злобу. А другая часть хотела бросить ее на стол и трахать, пока она не утратит дар речи. Поцелуй меня. Меня напугало то, как эти два невинных слова подействовали на меня. Господи, вкус этих губ…

– Насколько это возможно.

– Маттео, пожалуйста, скажи мне, что я вру лучше, чем этот кретин.

Придурок ржет.

– Все нормально, Реа. Я уже не ребенок и не позволю ей собой манипулировать. Я знаю, что делаю. К тому же скоро она перестанет быть проблемой.

Не знаю, что чувствовать, когда думаю о том, что скоро перестану видеть ее каждый день. Сую руки в карманы, чтобы никто не заметил, как они дрожат, когда друг кивком головы указывает мне на какую-то азиатку.

– Она давно на тебя пялится.

Поворачиваюсь к ней лицом. Средний рост, сочные изгибы, темное каре и похотливый блеск темных глаз. Идеально. Хоть раз в этой чертовой жизни мне хочется оказаться с кем-то максимально непохожим на жалкое подобие Луны. Брюнетка, рыжая, лысая – неважно, лишь бы ее образ стерся из головы. Залпом выпиваю виски Маттео и уверенно направляюсь к ней. Она пальцами обхватывает мой затылок и приникает к губам, сразу проталкивая язык. С готовностью отвечаю ей взаимностью.

– Высунь язык, – приказывает она.

Подчиняюсь без промедления. Она кладет на него маленькую белую таблетку, которую я, не задумываясь, проглатываю и снова впиваюсь в ее губы, забывая сделать вдох. Плевать, что это, я просто хочу, чтобы в ушах перестали звучать стоны Луны, хочу забыть, как ощущались ее губы под натиском моих, забыть, как мне было хорошо, забыть, какую опасную игру я с ней веду, каждый день нарушая данное Чарли обещание. Я не смог удержаться, увидев, как она плачет. Я должен был утереть ее слезы. Когда Луна плачет, вместе с ней плачет моя душа. Ее слезы – до сих пор моя слабость. И я это ненавижу. Поэтому сегодня хочу выбросить ее из головы, и эта незнакомка прекрасно для этого подойдет.

Таблетка быстро начинает действовать. Я чувствую, как сердце рвется прочь из грудной клетки, а тело перестает тянуть к земле гравитация. Все сначала ускоряется, потом замедляется. Какой же кайф, черт побери. Меня накрыло настоящим трипом. Я столько лет этого не испытывал. Мир стал ярче, и я отпускаю себя, ставлю на паузу все тревожные мысли.

– Я живу тут неподалеку, – шепчет мне в ухо брюнетка.

– Расскажи мне, чего ты хочешь.

Она начинает отвечать, но тут мне в спину прилетает чей-то локоть.

– Ой, извините, – восклицает длинноволосая блондинка.

Она кладет руку мне на предплечье и, бросив на меня виноватый взгляд голубых глаз, уходит. Пульс падает так резко, что начинает кружиться голова. В ушах так шумит, что рэпчик, играющий в баре, кажется шепотом. Этого не может быть. Что она здесь делает? Бегу за ней и хватаю за плечо, чтобы остановить. Когда она разворачивается, из легких будто выбивает весь воздух.

– Чарли?

– Что, простите?

– Что ты здесь делаешь? Я пытался… где ты была?

– Я… Я не понимаю.

Сестра высвобождается из хватки, выглядя так, будто боится меня? Почему она меня боится? Она тебе больше не доверяет. Ты не сдержал слова. Нет, нет. Хватаю ее за локоть. В лазурных глазах смешиваются боль и жалость.

– Мне больно, – пищит она.

– Прости меня, Чарли. Я не сдержал обещания. Только не уходи, пожалуйста.

– Отпусти меня! – кричит она.

Но я не отпускаю, а, напротив, еще крепче впиваюсь в ее плечи. Она перекрикивает музыку, поэтому многие, включая моих друзей, начинают обращать на нас внимание. Вижу, как Маттео и Реа идут ко мне как в замедленной съемке. Что за сочувствующие взгляды? Пожалуйста, перестаньте так на меня смотреть.

Голова сейчас лопнет. Все болит. Я просто хочу, чтобы все это прекратилось.

– Что тут происходит? – ворчливо спрашивает Маттео.

– Чарли…

Глаза друга удивленно распахиваются, а потом он переводит взгляд на руку, которой я вцепился Чарли в плечо.

– Отпусти ее, Лиам, – предупреждающе рычит Маттео.

– Нет. Она опять исчезнет. Она должна остаться со мной. Я знаю, черт, знаю, что сглупил с Луной, но… господи. Она с ума меня сводит. Чарли, послушай, давай вернемся домой, и в этот раз, я обещаю, я о тебе позабочусь.

Андреа всхлипывает. Что ее так опечалило? Не понимаю. Чарли же здесь. Почему они не улыбаются?

Андреа мягко убирает мои руки от сестры, и та спешит затеряться в толпе. Но я тут же срываюсь с места, расталкивая людей локтями.

– Что ты пыталась сказать мне, Чарли? – сдавленно кричу я. – Пожалуйста, скажи! Это было что-то про Луну, да?

Плевать, если я жалко выгляжу. Я не дам ей снова уйти.

– Ты пугаешь ее, Лиам, остановись, – умоляет Андреа.

Маттео догоняет меня, давая Чарли ускользнуть.

– Зачем ты это сделал? – ору я прямо ему в лицо.

С силой толкаю его, но он опять подходит, обхватывает грубыми ладонями мое лицо, всматривается мне в глаза и морщится.

– Что ты принял?

Отрешенно качаю головой. Не услышав ответа, он дает мне пощечину.

– Что она тебе дала? – рычит друг.

– Ничего… Не знаю, какую-то белую таблетку. Зачем ты это сделал? – ною я.

– Это была не Чарли, – тихо говорит он.

– Нет, это была она. Я держал ее за руку. Я ее видел.

– Смотри на меня, Лиам, смотри на меня. Ты принял наркотики. Чарли больше нет, слышишь? Мне жаль.

«Чарли больше нет».

Больше нет.

Его слова входят в меня как ножи, и я начинаю истекать кровью. Я больше не знаю, чему верить. Это была моя сестра. На знакомом лице я успел заметить разочарование от того, что не смог ее защитить, что целовался с Луной, что не сдержал слово. Но Луна, несмотря на всю мою злобу, опять пробралась мне под кожу. Она жжет меня изнутри, оставляет следы. Она моя слабость, и держаться от