Она складывает руки на коленях.

– Я прилетела, потому что в последний раз, когда ты был в Чикаго, ты меня так и не навестил.

– Ты драматизируешь. Я буквально мотнулся туда-обратно, даже подрочить не успел, – отшучиваюсь я, чтобы разрядить обстановку.

– Следи за языком, – возмущенно шипит она. – Я боюсь, ты злишься на меня за то, что я заставила Софи пройти лечение. Я же знаю, насколько она тебе дорога.

Да я готов тебя расцеловать за то, что ты избавила меня от нее.

– Птенчик мой, я знаю, как с ней непросто, – продолжает Оди. – И меня так радует то, что ты о ней заботишься. Тебе ведь известно, что я хочу только одного – чтобы она вылечилась и вы наконец смогли подарить мне внуков.

Я чуть не давлюсь собственной слюной, но стараюсь не показать, что скорее бы застрелился. Она никогда не скрывала планов поженить нас с Софи. К сожалению, она только укрепилась в своем неверном представлении о наших отношениях после того, как много лет назад застукала меня выходящим из комнаты Софи рано утром. Когда она стала намекать мне на нашу влюбленность, я не осмелился сказать ей, что мне просто нужно было с кем-то спать, а влюбиться в такую стерву и манипуляторшу, как ее любимая доченька, я не смог бы никогда.

Пока во мне разыгрывается буря, на ее смягчившемся лице проступает гордость. Хочется заорать ей в лицо: «А ты почему о ней не заботишься?!» – но это ничего не исправит. В глубине души меня всегда удивляло то, насколько далека она от собственной дочери. Должно быть, сам дьявол мягкосердечнее, чем Софи, но Оди всегда считала ее просто «несдержанной». Чтобы успокоиться, хватаю со стола сигаретную пачку. От желания ощутить, как от никотина першит в горле, внутри все сводит. Но Оди вырывает сигареты у меня из рук и бросает их на пол.

– Будь добр отнестись ко мне с уважением. Раз уж я тут, устрой экскурсию, что ли, покажи, чего тебе удалось добиться.

Воздух резко покидает легкие: я точно смогу снова начать дышать, только если выкурю сигарету. Какая ирония. Бросаю взгляд на настенные часы у себя за спиной. Половина первого. Луна еще не ушла на обед с Кимберли. Пройтись с Оди по коридорам будет самоубийством.

– Давай где-нибудь поедим сначала, – делаю я встречное предложение. – Я просто умираю с голоду. До твоего прихода как раз на обед собирался.

– Ну покажи мне хотя бы одну из студий. Я слышала, что вы подписали контракт с многообещающей певицей. У нее еще имя такое… Как цветок. Все только о ней и говорят.

Ну конечно.

Не отвечая, беру в руку портфель и протягиваю Оди сумочку, чтобы подтолкнуть ее к выходу из кабинета.

– Оди, ты же только прилетела. Давай спокойно пообедаем в моем ресторане. Я все подробно тебе расскажу, пока мы будем наслаждаться новым рыбным блюдом Мишеля. Я же рассказывал тебе о своем новом французском шеф-поваре?

Ну давай, вставай, умоляю тебя. С облегчением выдыхаю, когда она наконец направляется к двери. Но тут в нее врывается Луна.

Черт.

– Лиам, вот, как ты нижайше просил, заношу график следующих сеансов записи Орхи…

Луна умолкает, заметив, что я не один.

– Черт побери, можешь ты хоть раз постучаться сначала?! – рявкаю я.

Взгляд крестной становится строже, пока она несколько раз переводит его с Луны на меня. Я почти слышу, как она с ультразвуковой скоростью сопоставляет факты у себя в голове.

– Я… прошу прощения, – извиняется Луна, не ожидавшая от меня такой резкости. – Оставлю график у Флоры.

Она быстро разворачивается, но моя ужасная карма не может оставить это вот так.

– Подождите, – грозно останавливает ее Одесса. – Как вас зовут?

Нет.

Сердце пропускает удар. Я смотрю на Луну, пытаясь взглядом дать ей понять, что ей нужно уйти сейчас же. К несчастью, она смотрит только на мою крестную. Луна делает шаг к ней и невинно протягивает руку, не подозревая, что шагнула прямо в лапы самого́ дьявола.

– Луна Коллинз.

Крестная так косится на протянутую руку, будто Луна заразная. Ее лицо искажает сначала отвращение, а потом гнев. Мой демоненок чувствует, что пахнет жареным. То, чего я боялся, разворачивается у меня на глазах, а я никак не могу остановить надвигающуюся катастрофу. Меня будто режет тысячей острых лезвий.

– Лиам, что она здесь делает?

– Простите? Мы знакомы?

Тут же поворачиваю голову к Луне, намекая, что ей лучше умолкнуть. Ради всего святого, пусть она поймет, чего я от нее хочу. Изо всех сил мысленно умоляю ее уйти и жалобно смотрю на нее, но она не двигается с места. Не моргает даже, только сжимает и разжимает челюсть. Я знаю, как трудно ей отступить вместо того, чтобы дать отпор. Но вдруг она смотрит на меня с выражением «я жду твоих объяснений» и выходит. Из груди вырывается вздох облегчения, но длится оно недолго.

Когда дверь закрывается, гнев Одессы Смит незамедлительно обрушивается на меня.

– Я задала тебе вопрос.

– Она здесь работает, – бормочу я, выпрямляясь под ее разъяренным взглядом.

Я не пытаюсь издеваться с высоты в метр девяносто, но у нее на лице написано, как сильно она презирает Луну.

– Ты взял ее на работу?

– Нет, она уже работала здесь, когда я купил лейбл.

– Значит, уволь ее, – взрывается она. – Чтоб ноги ее здесь не было. Разве мало боли она тебе причинила?

– Я ничего не забыл, – грубо отвечаю я, тоже начиная выходить из себя. – Я уже пытался ее уволить, но ее контракт не дает мне этого сделать.

– Тогда я позвоню своему адвокату, пусть он этим займется.

Черт. Почему меня будто в живот ударили, когда я представил, как Луна собирает вещи?

– С твоего позволения, я буду управлять своей компанией так, как сочту нужным. Я владелец лейбла, и это я решаю, кого увольнять, а кого – нет. У меня контрольный пакет акций, а значит, Луна останется. Без нее мы не подписали бы контракт с Орхидеей. К тому же мы с ней очень редко пересекаемся.

– ТВОЕЙ компанией? А благодаря кому это ты сейчас такая большая шишка, а, Лиам? Я дала тебе все. Я помогала тебе и заботилась как о собственном сыне. И вот как ты решил мне отплатить? Не забывай, что я все еще могу сломать то, что ты построил. Повторять не стану – избавься от этой девки.

Увидев, как к ее лицу прилила кровь, моя тоже начинает закипать.

– Оди, со всем