Истории доносили до детей простые, но важные мысли: заправляй по утрам постель; если тебе доверили секрет – храни его; будь как утка – снаружи спокоен, но под водой греби изо всех сил; записывай свои сны, потому что, повзрослев, ты их забудешь; получай удовольствие от мытья посуды; не верь всему, что говорят взрослые; не уступай обидчикам; и никогда-никогда не сдавайся…

Я начала переделывать свои истории в рассказы для будущей книги в марте 1999 года, когда НАТО бомбила Югославию. Тогда же закончились мои попытки осмыслить происходящее. Бегство в придуманный мир казалось единственным логичным решением.

За ночь до того, как военные самолеты взлетели с авиабаз в Италии и Германии, а политики объявили, что, раз мирные переговоры провалились, пора переходить к действиям, мои родители решили отправить меня в Будапешт.

Я покинула Саличе посреди ночи на семейном «рейнджровере». Только я и водитель. Мы пересекли границу с Венгрией вместе с бесконечной вереницей дипломатов и посольских сотрудников, которые в то же утро покидали страну. Я провела пять месяцев в королевских апартаментах роскошного отеля в стиле модерн, чувствуя себя одинокой и оторванной от мира. Я не говорила на венгерском и не знала никого, кроме персонала отеля. Дни я проводила в крытом бассейне или писала на террасе с видом на величественный Дунай и живописные очертания Буды.

Когда я вернулась в Саличе и показала свои рассказы родителям, Mãe сделала мне сюрприз: нарисовала к ним несколько иллюстраций. Она подарила моим персонажам лица, кудри и веснушки. Хотя сюжеты были реалистичными, красочные рисунки Mãe придавали им беззаботную, мечтательную атмосферу. Они стремились не отражать реальность, а будить детское воображение.

Mãe убедила меня опубликовать рассказы, что не составило труда, ведь у Макса было собственное издательство. За следующие десять лет книги нашли читателей по всему миру и были переведены на дюжину языков.

Клинка Палачинка стала известна как Cutie Patootie в Англии, La Petite Crêpe во Франции, Chica Palachinka в испаноязычных странах, Kleine Blintzy в Германии, Piccolina Padellina в Италии и Клинка-блинка в России.

Имена автора и иллюстратора были вымышленными. Их настоящие личности до сих пор не раскрыты.

•

Перфекционизм – коварное и опасное заблуждение. То, как рушилась моя семья, напомнило мне лавину. Она зарождается на вершине горы, сметает все на своем пути, а когда кажется, что худшее позади, следом несется новая волна снега, которая, словно бетон, намертво запечатывает все, что уцелело. Послойное разрушение, как я это называю.

Все началось в тот день, когда уехал Бастьян. Следить за его жизнью было непросто, особенно вначале.

В 2006 году умер Пиночет, и я гадала, вернется ли Бастьян в Чили. Я предполагала, что он в Америке, но удостовериться в этом не могла. Целых пять лет я ничего не знала о нем. Я часто подумывала позвонить по телефону, который он оставил. Частица меня оказалась навсегда заперта в тех четырех июльских днях. Достаточно было прокрутить драгоценные воспоминания в голове, и Бастьян словно оживал для меня. Я утешала себя мыслью о завтрашнем дне или следующей неделе, когда у меня, возможно, появится смелость набрать заветный номер. Чарли тем временем рос. Из белобрысого пухлого малыша он превращался в долговязого мальчика с темными непослушными волосами и ярко-голубыми глазами. Глядя на эти перемены, я понимала: время уходит, и, возможно, Бастьяна я больше не увижу.

Однажды, снежным февральским днем 2010 года, я зашла в гостиную, чтобы убавить звук телевизора. В доме было две гостиные, но только в одной стоял большой телевизор. Там Макс обычно смотрел дневные новости. Из духовки на кухне доносился сладкий запах корицы и мускатного ореха. Макс задремал, как это часто бывало после обеда. Пока я искала пульт, в новостях вдруг упомянули имя Бастьяна.

Он вернулся в Чили и, когда там произошло землетрясение, работал в ЮНИСЕФ. Он помогал и оказывал психологическую поддержку детям, пережившим катастрофу, но потерявшим все. У него отросли и начали виться волосы, а усы стали гуще. В остальном он почти не изменился. На нем были светло-голубая выцветшая футболка с логотипом авиакомпании «Пан Ам» и браслеты из разноцветных бусин на левом запястье. Телеканал Би-би-си ньюс взял у него интервью, в котором он обращался к международным организациям с призывом направить гуманитарную помощь.

Затем в новостях показали короткий, заранее записанный документальный сюжет о деятельности Бастьяна до землетрясения: как он помогал местным властям ремонтировать школы, строить ограждения и детские площадки, как повышал безопасность детей на дорогах, устанавливая дорожные знаки. Похоже, Бастьян трудился не покладая рук. На одном особенно красивом кадре он стоял в окружении детей и альпак. Я все ждала, что он улыбнется.

Сообразив, что выпуски новостей могут стать нашей связующей нитью, я распорядилась установить на крыше дополнительные спутниковые антенны. С телеканала Макса приехали двое инженеров с дрелями, кабелями и провозились весь день, подключая два новых телевизора: один во второй гостиной, а другой на кухне внизу.

Я не видела Бастьяна несколько недель, а потом он появился на канале Си-эн-эн, анонсируя крупный благотворительный ужин в Лос-Анджелесе. На аукционе должны были продавать кинореликвии, а вырученные средства планировалось направить на помощь детям и подросткам, осиротевшим из-за землетрясения. Бастьян был обаятельным, уверенным в себе и умело продвигал свои инициативы. Теперь он сидел в студии, в сером костюме, с короткой стрижкой. Яркие браслеты исчезли с его запястья. Но в кадре он все равно смотрелся отлично.

В мае 2011 года, когда очередное мощное землетрясение обернулось катастрофой, вызвав десятиметровое цунами в Японии, Бастьян снова напомнил о себе в новостях. Теперь он состоял в Демократической партии США и собирался в турне по Центральной и Южной Америке. Наверное, кто-то из высокопоставленных либералов заметил его красноречие и самобытность и убедил плотнее заняться политикой. Надо отдать должное: когда Бастьян говорил о любой проблеме – бедности, несовершенствах системы образования, рабском труде детей или их вовлечении в наркоторговлю, – его обеспокоенность звучала искренне.

Его политическим, а позже и предвыборным лозунгом стала фраза: «Моя цель – быть не просто хорошим, а приносить пользу».

В 2014 году Бастьян поехал на Кубу. Передвижения ограничивались Западным полушарием, будто он сознательно избегал Европы. Я восприняла это как знак: он позабыл меня. В конце концов, чем я могла доказать себе, что наша встреча для него что-то значила?

Вскоре вся жизнь Бастьяна превратилась в достояние общественности. Сначала СМИ уделяли внимание только недостаткам, но с течением времени, по мере роста