Не слушаю его последнее голосовое сообщение, боясь услышать в голосе страх.

Сегодня я наконец-то выбираю себя.

Это для нас с тобой, Лайм.

♪ Остановившись на парковке старого убогого мотеля, чувствую, как в груди трепещет сердце. Слышу шепот страха в ушах. С каждым шагом, который делаю по направлению к этому мрачному номеру, внутренний голос кричит, что нужно развернуться и уехать отсюда, что есть другой путь, но я отключаю его, а заодно и мир вокруг, когда подхожу к двери с цифрой «25». До стойки регистрации далеко. Такая перспектива должна меня пугать: если закричу, меня никто не услышит. И все же, пока адреналин бурлит в крови, понимаю, что приняла правильное решение.

Засовываю телефон в большой передний карман толстовки и на секунду прикрываю глаза – время отдышаться и прокрутить в голове план. Затем осторожно достаю пистолет из рюкзака и проверяю, чтобы предохранитель был включен, как объяснял какой-то парень в Интернете. Затем прячу его в задний карман джинсов и, натянув толстовку на бедра, оглядываюсь вокруг. Атмосфера зловещая. Стылый ветер мягко дует мне в лицо, а моргающее название мотеля усугубляет и без того почти осязаемое напряжение.

Стучу.

Всего один раз, как он требовал. Пальцы крепко сжимают сумку, а стук сердца заглушает все окружающие звуки.

И тут дверь со скорбным скрипом открывается.

Сначала я замечаю его темно-каштановые волосы, когда он высовывает голову, чтобы проверить, одна ли я. Я часто задавалась вопросом, что почувствую, когда увижу его. Ответ очевиден: к горлу поступает тошнота. Во мне разражается буря эмоций, но я отказываюсь сдаваться. Я не могу. Не перед этим ублюдком, который разрушил мою жизнь. Он не заслуживает ни слез, ни бессонных ночей.

Когда Дэниел понимает, что я одна, распахивает дверь еще шире и отходит в сторону, чтобы пропустить меня. И тут ноги отказываются повиноваться. Колени подгибаются. В голове звучит голос Лиама, который приказывает мне повернуть назад и доверить все ему. Затем мой насильник открывает рот, и воспоминание о его монотонном голосе действует на меня как электрический разряд.

– Входи, май дарлинг.

Это прозвище. Мой первый инстинкт – бежать отсюда. Но уже слишком поздно. Поэтому беру себя в руки, расправляю плечи и вхожу в темную комнату. Звук закрывающейся за спиной двери едва не заставляет меня разрыдаться.

Ощутив запах плесени и прогорклой мочи, тут же морщусь. В этом полумраке, в котором слабо светится прикроватная лампа, я задыхаюсь от нехватки воздуха. Бежево-коричневые обои потерты, пол липкий, и я не могу отделаться от мысли, что, если мне суждено умереть сегодня ночью, то отец найдет меня именно здесь. Одну, на липком, грязном полу в дешевом мотеле.

Не показывая страха, перешагиваю через несколько пустых пивных банок. Сколько времени он уже здесь? Наконец я осмеливаюсь поднять на него глаза. Жизнь не пощадила его. Он весь кожа да кости, будто какой-то демон пожирает его изнутри. Впалые щеки создают впечатление, что он не ел уже несколько дней. Каштановые волосы, аккуратно убранные назад, – все, что осталось у него с подросткового возраста. Он обильно потеет, его лицо красное и взволнованное, как у загнанного в клетку животного.

– Дарлинг, ты прекрасна, как всегда.

Его похотливый взгляд блуждает по моей фигуре, а на губах играет ухмылка. Я пытаюсь сглотнуть, чтобы меня не стошнило, но в горле слишком сухо.

– Не называй меня так, – шиплю я.

Инстинктивно стараюсь держаться от него подальше.

– А я думал, тебе нравится все британское, – улыбается он как псих.

Чтобы оставаться спокойной, концентрируюсь на каждом ударе сердца.

Раз.

Два.

Три.

Решаю не отвечать. Молчание заставляет людей чувствовать себя неловко. Как правило, они стремятся заполнить его, много говоря. А это именно то, чего я хочу. Он должен говорить.

Я понимаю, что прижалась к стене, когда спина встречается с ней.

– Ты сделала правильный выбор, приехав сюда.

Скрестив руки на груди и переминаясь с ноги на ногу, он почесывает предплечья и свою глупую сальную черепушку. Затем из его горла вырывается отвратительный смех.

– Не смотри на меня так, это заводит.

Мне хочется вылезти из кожи. Внутри я надеялась, что его охватит раскаяние. Вот только парень передо мной – просто отброс общества.

– Ты имеешь в виду – с отвращением? Потому что это все, что я к тебе чувствую, Дэниел, – выплевываю я, не в силах больше сдерживаться.

Мое оскорбление едва касается его кожи – до нутра Дэниела вряд ли вообще можно достучаться. Его улыбка ужасает так, что я начинаю сомневаться, что вообще здесь нахожусь. О чем я думала, приехав сюда в одиночку? Не сказав никому ни слова. Мне нужно выбираться отсюда.

– Ты вся дрожишь, – замечает он, делая шаг вперед.

– Стой, где стоишь.

Он мрачно ухмыляется и, не слушая меня, делает еще шаг.

И еще.

– Стой, где стоишь, или я закричу.

– Как будто кто-то прилетит и спасет тебя, – веселится он.

Боюсь, он прав. Я одна. Никто не придет, как и тогда в раздевалке. В тот день я так надеялась, что Лиам войдет и спасет меня. Молилась, чтобы он почувствовал мое отчаяние. Мне хотелось, чтобы он забыл сумку, носок – что угодно. Но никто не пришел. И не придет сегодня. Поэтому я беру судьбу в свои руки.

Дэниел подходит ближе. Столкнувшись с его нездоровым взглядом, я снова становлюсь шестнадцатилеткой. И не выдерживаю.

Направляю на него пистолет.

– Воу-воу, – удивляется он, подняв руки в знак капитуляции. – Не стреляй, ладно? Я тебя не трону. Просто опусти пистолет. Мне всего-то хотелось тебя напугать. Повеселиться немного.

– Ты такой жалкий неудачник. Скажи мне, зачем я здесь, или я выстрелю.

– Тебе нужна моя помощь, – огрызается он.

– Чего?

С моих губ срывается язвительный смешок.

– А мне нужно, чтобы ты заплатил за содеянное.

Пальцы, держащие пистолет, начинают дрожать.

– Опусти пистолет, Луна, – блеет он. – Я все объясню, но давай по-честному: я – тебе, ты – мне. Мне… нужна услуга.

На этот раз я и вовсе разражаюсь смехом. Мы что, в какой-то параллельной вселенной? Дэниел смотрит на меня так, будто оскорблен. Его тело напрягается при каждом движении моей руки. Нас разделяет едва ли метр. Теперь моя очередь видеть страх в его глазах. Пот капает с его лба, как у старого борова.

– Это… это все тот парень… – начинает он снова. – Я шагу не могу ступить без его ведома. Он у меня