Я и тогда каждый раз брал ее на руки и относил в нашу кровать. А она бормотала что-то о том, что соскучилась, и хотела поужинать со мной, о новом рецепте, и том, как она переживает, что я слишком много работаю.

«Работаю», блядь. Хмурюсь, осознавая насколько сильно я долбоеб.

Выдавливаю на руку мыло из дозатора. Осторожно ополаскиваю ее складочки от своих следов. Женя ерзает во сне от моих прикосновений. Стараюсь не концентрироваться на красочных фантазиях о том, чтобы я сейчас хотел делать с этими складочками.

Выключаю воду. Сдергиваю с крючка на двери полотенце, и завернув в него Женю, возвращаюсь в комнату.

Она продолжает что-то нежно бормотать. Шепотом. Кайфую от ее голоса. От запаха. От невесомого тела в своих руках. И почему я раньше всего этого не оценил? Понял, только когда потерял. И теперь мне такое удовольствие светит только пока она спит.

Укладываю ее на кровать. Нахожу в комоде с нижним бельем хлопковые трусики и, — вот так сюрприз, — свою футболку. Как куколку осторожно наряжаю свою девочку в свежее белье, и собрав всю свою выдержку в кулак, укрываю ее одеялом.

Этой ночью она будет спать. И я не потревожу ее сон.

А мне нужно хорошенько постараться, чтобы хоть на каплю искупить все, что натворил.