Две недели спустя…

— Жень, иди на перерыв. Потом выходишь на автоокно, — слышу голос менеджера.

Киваю, и бреду в комнату отдыха для персонала.

Достаю из шкафчика телефон. Ни одного пропущенного или сообщения. Просто не от кого. Тетя Люда не имеет привычки названивать без повода, последний раз звонила, чтобы поздравить нас с годовщиной. Сказала Герману не дозвонилась: «как всегда занят, труженик наш».

Еще как занят! Должно быть и сейчас не вылезает из койки очередной шлюхи!

Это я должна была исчезнуть. Я! А не он! А он у меня даже эту возможность спасти мою гордость украл! Мерзавец!

Ну ничего…

Сегодня должны начислить мой первый аванс, и я смогу снять новую квартиру. И больше не волноваться о том, что мой почти бывший муж знает, где я живу.

Почти бывший. Заявление в ЗАГСе приняли без проблем, и уже через две недели мы будем официально чужими людьми.

— Жень, ты че уснула? — подпихивает меня старшая коллега – Таня. — Чего застыла в проходе?

— Прости, задумалась, — отмахиваюсь, и усаживаюсь в кресло в самом дальнем углу комнаты.

— Че ты вечно кислая такая? Кофе будешь?

— Не, спасибо. Я не пью кофе, — хочется просто остаться наедине со своими мыслями, но коллега не унимается.

— А че? Сердечница?

— Нет, просто не люблю, — пожимаю плечами.

У меня пока нет в планах раскрывать кому бы то ни было свою беременность. Тем более на работе. Благо небольшой срок позволяет.

Таня подсаживается рядом, включает телевизор:

— Повезло нам с перерывом: сейчас как раз «Экстрасенсы» должны быть. Ты смотрела последнюю серию, там…

Ее неуемный поток информации прерывает стук в окно, у меня за спиной.

— Блин, че за тупые люди? — сетует она. — Походу опять проехали окно выдачи.

— И что делать в таких ситуациях? — интересуюсь на будущее, у более опытной коллеги.

— Да ничего, — пожимает плечами, разворачивая свой бургер. — Делай вид, что ты их не слышишь. Рано или поздно до них дойдёт, что они не по адресу.

— Выходит им заново в очередь вставать?

— Не мои проблемы, что люди тупят. — Таня переводит на меня скептический взгляд. — Там огромными буквами написано, где получение заказа.

Стук повторяется, и она по инерции переключает внимание в окно, что над моей головой:

— Да вы заеб… Ого. Но порой можно сделать исключение… — откладывает бургер, встает из кресла, и, оправив одежду, идет к окну: — Здрасти, вы должно быть проехали окно выдачи? — лебезит она.

— Я ищу Женю Князеву, — от этого голоса у меня перестает биться сердце, — она здесь работает. Можете позвать?

Только не это. Только не он снова.

Я же наконец начала учиться жить без него…

— Женя? — Таня кидает на меня удивлённый взгляд.

Всеми возможными жестами даю ей понять, чтобы она не сдавала меня. Стекаю по креслу, и прячусь под подоконник.

— Князева, говорите? — слышу голос Тани. — Что-то не припомню таких…

— Женя! — голос Германа звучит громко и настойчиво. Он зовет меня: — Я знаю, что ты здесь, малыш. Давай поговорим.

— Если вам не с кем поговорить, я могла бы вам помочь… — не стесняясь начинает флиртовать Таня.

— Как вас зовут? — не дав ей даже закончить подкат, тут же ведется мерзавец.

— Татьяна, — жеманничает коллега.

Я вижу, как его огромная ручища мелькает над подоконником и ловит ладонь Танюхи. Сукин сын. Значит вот, как он цепляет всех этих баб?

— Танюша, мне действительно сейчас очень нужна ваша помощь, — проникновенно просит он. — Найдите для меня Женечку. Пожалуйста, м? Передайте, что мне нужно поговорить с ней о маме.

У меня сердце замирает. Что-то случилось с тетей Людой?

Таня в открытую смотрит на меня, явно посыпавшись от манеры Германа общаться с женщинами. А у меня в головне настоящая катастрофа. Выйти сейчас, значит искать не только новую квартиру, но и новую работу. Но прятаться больше нет смысла — очевидно Таня сдала своим взглядом меня с потрохами. Да и игнорировать новости о тете Люде я не могу.

Черт бы тебя побрал, Князев!

Вылезаю из своего укрытия:

— Что с мамой? — спрашиваю без лишних церемоний.

— Женечка, — его взгляд будто плавится при виде меня. Он отпускает руку моей коллеги и протягивает ее мне.

— Отвечай и убирайся, Герман! — рявкаю.

— Она просила нас приехать, — послушно отзывается он.

Я прикрываю глаза от злости:

— Ты ей так и не сказал. Ну конечно… — выдыхаю нервно. — Тебе же явно некогда было. Ты же у нас дико «занятой»! А теперь мне расхлебывать?!

— Жень, давай поговорим, я все объясню.

— Мне больше ничего не надо объяснять! — отсекаю. — Лучше объясни маме!

С этими словами я захлопываю окно, едва не прибив Герману пальцы, и выхожу из комнаты отдыха.

Отдохнула, вашу ж мать!

Глаза бы мои его не видели!

Однако я чувствую предательское облегчение, что он цел и невредим. Пока он не появлялся, я успела всякого надумать. И теперь ненавидеть его снова стало проще…