Глава 19 Каролина

Сижу на кровати в своем маленьком домике, обхватив колени руками, жую пряник и чувствую, как сердце колотится где-то в горле. Щеки горят так, будто я целый час просидела под палящим солнцем, а во рту пересохло, как в пустыне Сахара.

Боже мой, что со мной происходит?

Но я прекрасно понимаю, что происходит. Это случилось на кухне, когда Богдан подошел ко мне сзади, чтобы достать пряники. Господи, благослови все пряники в мире!

Когда его грудь коснулась моей спины, когда я почувствовала его запах — смесь чистоты, мужественности и чего-то дикого, лесного, — тогда я ощутила ЭТО.

Твердое. Горячее. Упирающееся мне в попку через тонкую ткань футболки.

Он меня хотел.

Богдан меня хотел!

От этой мысли внутри все переворачивается, как на американских горках. По спине бегут мурашки, а между ног появляется странная, незнакомая тяжесть. Такого со мной никогда не было.

Никогда.

Все эти московские парни с их дорогими машинами и пустой болтовней не вызывали у меня ничего, кроме скуки. Даже когда кто-то из них целовал меня — а пытались многие, — я чувствовала только холодное раздражение. Как будто целовались не со мной, а с дочерью Саркисяна, с ее статусом и папиными деньгами.

А тут… тут всего лишь случайное прикосновение, и я готова растаять.

Это знак, Каро. Это судьба.

Встаю с кровати и начинаю мерить шагами крошечное пространство домика. В голове зреет план, который становится все более четким и безумным одновременно.

Богдан должен стать моим первым мужчиной.

Да, именно так.

Не этот пресный Армен, которого мне навязывает отец. Не кто-то из московских мажоров, которые видят во мне только красивую игрушку.

А этот дикий, настоящий мужчина, который спас меня от местных придурков, который живет один в лесу и умеет все делать своими руками.

Мужчина, который смотрит на меня так, будто хочет съесть. Который возбуждается от одного моего вида.

Такого шанса больше не будет.

Никогда.

Если я сейчас не решусь, то потом буду жалеть об этом всю жизнь. Выйду замуж за Армена или кого-то в этом роде, рожу детей, буду играть роль идеальной жены богатого мужчины. И всегда буду помнить о том, что была трусихой.

Нет. Каролина Саркисян не будет трусихой.

Решительно подхожу к чемодану и начинаю перебирать вещи. Нужно что-то особенное. Что-то, что сведет его с ума, но при этом не будет выглядеть слишком вызывающе.

Я не из тех девиц, которые вешаются мужикам на шею. Терпеть их не могу. Сама никогда такой не была и не буду. Но это не значит, что нельзя… помочь судьбе.

Роюсь в чемодане, отбрасываю одно платье за другим. Это слишком вечернее, это слишком откровенное, это вообще для клуба…

Ага! Вот оно.

Достаю белое летнее платье — простое, но безумно женственное. Легкая ткань струится по телу, подчеркивая каждый изгиб. Длина выше колена, но не вульгарно короткая. Декольте есть, но неглубокое. В общем, идеал.

А под ним… под ним белое кружевное белье. Комплект, который я купила в Париже и ни разу не надевала. Трусики почти прозрачные, лифчик на косточках, который приподнимает грудь и делает ее еще более соблазнительной.

Если это не сработает, то не сработает ничего.

Беру полотенце, косметичку и направляюсь в баню. По пути встречаю Валеру, который важно прогуливается по двору.

— Валера, — говорю я ему заговорщическим шепотом, — сегодня решается моя судьба. Скрести за меня коготки или что там у тебя есть.

Петух смотрит на меня одним глазом, издает что-то вроде кудахтанья и отворачивается. Видимо, мои любовные дела его не интересуют.

Спасибо за поддержку, пернатый друг.

Захожу в баню, зажигаю лампу и в ее тусклом свете рассматриваю себя в маленьком зеркале. Боже мой! На кого я похожа? На огородное пугало?

Лицо в грязных пятнах, волосы торчат во все стороны, под ногтями земля…

Нужно срочно что-то с этим делать.

Но сначала нужно растопить баню. Вода в бочке прохладная, а мне нужна горячая. Очень горячая. Чтобы отмыться от всей этой деревенской грязи и снова стать королевой.

Подхожу к печке. Рядом лежат поленья — не очень большие, должны поместиться. Открываю дверцу, начинаю закладывать дрова внутрь, действую чисто на интуиции. Их помещается довольно много, это хорошо.

Теперь нужно что-то для растопки, ну, я не тупая и видела, как в кино растапливают печи. Ага, вот газета, пожелтевшая от времени. Комкаю ее и засовываю между поленьями. Беру спички из коробка, который лежит на полке.

Первая спичка гаснет. Вторая тоже. Третья наконец загорается, и я быстро подношу ее к газете.

Давай, гори!

Газета вспыхивает, огонь лижет поленья. Через минуту в печи весело потрескивает пламя. Я закрываю дверцу, довольная собой.

Видишь, Каро? Ты можешь все. Даже топить печки.

Теперь можно раздеться. Снимаю грязную футболку, остаюсь в красном купальнике, который теперь тоже не очень чистый. Ничего, сейчас и его сниму.

Захожу в мойку, наливаю в таз пока еще прохладной воды, беру мочалку, намыливаю ее душистым гелем, который привезла из Москвы. Начинаю тереть руки, смывая следы картофельных подвигов. Грязь сходит медленно, но верно.

Затем лицо. Тщательно, аккуратно, чтобы не поцарапать кожу. В зеркале, что висит в мойке, отражается уже более знакомый образ, а не какая-то деревенская неряха.

Снимаю купальник, намыливаю все тело. Стараюсь не думать о том, что через несколько часов это тело может… оказаться в объятиях Богдана. Что его руки будут скользить по моей коже, что его губы будут целовать меня там, где меня никто никогда не целовал…

Каро, сосредоточься на мытье.

Мою волосы шампунем с ароматом жасмина. Наношу кондиционер, чтобы волосы стали шелковистыми. Все как обычно, как дома, в моей роскошной ванной комнате.

И тут я чувствую запах дыма.

Сначала слабый, едва уловимый. Думаю, это