— По крайней мере, я не пьян, чтобы вести свою гребаную машину, — усмехнулся я.

— Touché. Хотя, я думаю, худшее уже позади, — ответил он, и я должен был признать, что пьяным он не выглядел. — Но я все равно возьму тебя с собой, ты станешь хорошим отвлекающим маневром для охранников, и пока они будут убивать тебя, я схвачу девушку и увезу ее оттуда.

— Voy a bailar en tu tumba (Прим. Пер. Испанский: Я буду танцевать на твоей могиле), — мрачно сказал я.

— Да. И это тоже, — согласился он, прежде чем указать мне на дверь.

Я повернулся к нему спиной и пошел впереди него вниз по лестнице, а затем через дом к входной двери, которая была открыта.

Я немного помедлил, прежде чем выйти и глубоко вдохнуть, ощутив первый за несколько месяцев глоток свежего воздуха.

Ночь была холодная, хотя и без мороза, а луна, полная и низко висящая, утопала в звездном покрывале.

— Не переживай, mi sol, твой демон уже идет за тобой, — пробормотал я, прежде чем направиться к машине, на которую указал Найл.

Он бросил мне ключи, когда мы оба сели в машину, и передал коробку холодной пиццы, прежде чем положить себе на колени еще пять штук.

Я без колебаний открыл крышку и запихнул кусок в рот. Шоколад помог, но мне отчаянно требовалась еда, ведь сегодня ночью мне понадобятся все силы.

— Ешь и веди, парень, — прорычал Найл, задавая пункт назначения в GPS.

«Иден-Хайтс» находилась примерно в часе езды от нас, а это означало, что на это время я застрял здесь с ним. Я стиснул зубы, но завел машину. Я воспользуюсь им, чтобы освободить Бруклин, а потом выпотрошу его, как свинью, которой он и был.

— Я тебе не парень, — мрачно ответил я. — Начнем с того, что я старше тебя.

— Правда? — Найл склонил голову набок, вертя пульт в руке. Он выглядел непринужденным, расслабленным, хотя я понимал, что это было далеко не так. Он был на взводе, напряжен, готов в любой момент устроить кровавую бойню и ни на секунду не терял бдительности в моем присутствии. В конце концов, мы были монстрами, сделанными из одного теста.

— На год, — добавил я, заводя машину и отъезжая от дома.

Я так давно не сидел за рулем, что это казалось мне почти непривычным, но мои мышцы помнили все движения, даже если мой мозг с трудом осознавал реальность того, что я выбрался из этого гребаного подвала.

— Ну, я украл у тебя лучшую часть года в подвале, — сказал Найл. — Так что, думаю, мы можем согласиться, что я старше, парень.

Я не видел смысла спорить с безумцем, поэтому закрыл тему, не отрывая глаз от темной подъездной дороги, по которой мы ехали. В любом случае, мне было достаточно легко сосредоточиться на своих мыслях. Мне нужно было только думать о моей chica loca, запертой в какой-то больнице для психов, и я знал, что не сдамся. Я верну ее, а потом накажу за то, что она бросила меня. Она должна была убить Найла и освободить меня, тогда я смог бы защитить ее от такой судьбы. Как только я верну ее, я больше не повторю подобную ошибку и не выпущу ее из поля зрения. Ей нужно понять, что значит принадлежать мне и оставаться там, где я ей скажу. Там, где я смогу ее защитить.

Мы доехали до середины подъездной дороги, и мою шею пронзила боль, распространившись по всему телу, после того как ошейник подал разряд электричества. Я потерял контроль над машиной и чуть не вырубился от внезапного шока, прикусив язык, в то время как смех Найла эхом отдался в моей голове, а машина врезалась во что-то достаточно твердое, чтобы меня швырнуло вперед, и я врезался в ремень безопасности.

— Упс, — сказал Найл, когда боль утихла, и он ударил меня по лицу, чтобы привести в полное сознание. — Забыл отключить датчик периметра на твоем ошейнике. Виноват.

Я зарычал и бросился на него, но ствол пистолета прижался к моему лбу, прежде чем я успел сжать его шею руками.

— Полегче, — предупредил он, и его смех затих, а из его зеленых глаз на меня уставилось темное, бездушное чудовище. — Не думай, что я не убью тебя только потому, что меня нужно подвезти и мне не помешала бы помощь. У меня есть армия О'Брайенов, к которым я могу обратиться, если понадобится. Ты не единственный мой вариант.

— Так почему же не обратился? — Прошипел я, неохотно убирая руки с его горла.

— Потому что я их ненавижу, — прорычал он, и на этот раз в его словах не было ни капли лжи. Это была его правда. Реальная, честная истина до мозга костей. — Я ненавижу их и не хочу полагаться на них или общаться с ними больше, чем необходимо. Они — причина смерти моей Авы. Они — причина многих дерьмовых поступков в моей жизни и за ее пределами. Я могу быть им предан, но я знаю, кто они, и я не хочу, чтобы они запустили свои когти в Бруклин. Ты понял?

Я пристально смотрел на него несколько долгих секунд, а затем кивнул. Да, я понял.

— Хорошо. Тогда давай шевелить задницами, ладно? — Он снова убрал пистолет в кобуру, и я отогнал машину задним ходом от дерева, в которое мы врезались.

Казалось, что машина по-прежнему едет нормально, поэтому я просто вывез нас обратно на дорогу и уехал в ночь.

Я еду, chica loca, и да поможет Бог тому, кто встанет между нами.

Я сидела посреди своей обитой войлоком камеры, а мягкие стены словно надвигались на меня, как пушистая сахарная вата. Только есть их было нельзя. Это было запрещено. Зубные феи этого не одобряли. К тому же от этого стены начинали плакать.

Ооой, ух ты.

Я упала на спину, чувствуя, как мозг шипит, словно красный перец на гриле. Во рту все еще стоял привкус таблеток. Они были противными. И я их сразу выплюнула. Но потом кто-то воткнул мне в руку укол, и все стихло. Мне не очень нравилась тишина. Она давила, и была такой громкой, громче, чем пчела в ухе. Я предпочитала настоящий шум. Тот, когда люди разговаривают и громко играет музыка.

— Привеееет? — Позвала я в одинокие стены. — Я буду твоим другом, — заговорщически прошептала я. — Ты и я, я и ты, мы