– Солнце садится, – словно оправдывая его, заметила Рива, но хоть перестала талдычить об этой мифической птице. Кстати, о последней…

– Как придёт отчёт по перьям, сразу выясни, где их можно достать, – дала я задание Риве.

– В смысле? Это же…

– Перья, – перебила. – Они могут быть сорочьими, вороньими, куриными, утиными, чаячьими, в конце концов. Но я очень сомневаюсь, что наш убийца отщипывает чаек на берегу, уж скорее покупает в торговом центре подушки и потрошит. Так вот, если это так, я хочу знать все об этих подушках.

– Поняла, – кивнула девушка.

– Кто-нибудь видел ее телефон? – громко спросила я, и все принялись оглядываться. – Ищем, – скомандовал я. – Возможно в нем, что-то важное.

– Например? – спросила Рива.

– Например, переписка с убийцей. Что-то же она тут делала? На чем-то приехала? Не пешком же пришла. Кстати, у нее была машина? Наверняка, была, у нас тут с общественным транспортом негусто. Ее тоже надо найти.

– Найдем, – оптимистично заявил подошедний лейтенант.

– Завтра в полдень устроим летучку, – известила я помощников, глядя на Станислава. – С утра я наведаюсь в дом жертвы, а пока… – Я оглядела камыши. – А пока работаем. – И вернулась к осмотру места преступления.

Не скажу, что мы закончили быстро, но спустя три часа я вышла из патрульной машины возле Рассвета и, махнув на прощание лейтенанту, поднялась по деревянным ступеням.

Никто из посетителей даже не повернул головы, лишь бармен отсалютовал бокалом, который наполнил для очередного посетителя. Я оглядела террасу, на этот раз музыка звучала тихо, да и гости предпочитали сидеть за столиками и разговаривать вполголоса. Один так точно.

Я подошла к крайнему столику и села напротив мужчины, перед которым стояла бутылка с ромом. И одна стопка.

– Предпочитаешь южные напитки? – спросила я Воронова.

– Честно говоря, мне все равно, что Томэ продал, то и пью, – сказал мужчина, поднял стопку, посмотрел в неё так, словно хотел утопиться, а затем залпом выпил.

Через секунду к нам подошел бармен и молча поставил для меня вторую стопку.

– Если захочешь чего-нибудь полегче, дочка большого босса, дай знать, – произнёс он и вернулся за стойку.

– Вы были близки? – спросила я, наливая себе рома.

– Нет… Да… – невнятно ответил Воронов, наливая и себе. – Тебе не понять.

– А ты попробуй. Обычно я понятливая.

– Ты циничная, – парировал он.

– Грубо. Но правдиво. За это и выпьем. – И я подняла свою стопку, но мужчина продолжал смотреть куда-то в пространство. – Так вы были любовниками? Ответь, не заставляй меня доставать удостоверение и начинать допрос, – попросила я.

– Она старше меня на шесть лет.

– Ты сказала это таким тоном будто на все шестьдесят. В наше время возраст делу не помеха.

– Возможно, но, когда нам было по восемнадцать… Мне было, – поправился он и все же выпил. – Девушки вроде неё не обращали внимания на мальчишек вроде меня.

– Но Таша обратила? – спросила я, и он вздрогнул, когда я назвала жертву по имени, и впервые посмотрел мне в глаза.

– Не на меня, – все же ответил Воронов. – Она подружилась с Элиа, то есть с Элиз, как она предпочитала, чтобы ее называли. Она была моей девушкой, а Таша… В то время она встречалась со Славой, то есть Вячеславом Коротковым.

– Нынешним мэром? – удивилась я.

– Ну, тогда он был всего лишь студентом политехнического. Чёрт, я забыл ему позвонить.

– Хреновый из тебя доносчик, – резюмировал я.

– Запомни эту мысль, пожалуйста, – попросил он и на этот раз сам налил нам по рюмке.

– Итак, у вас образовалась тёплая компания студентов двое надвое?

– Это они были студентами, Таша училась на юридическом, а мы с Элиз только раздумывали, что делать со своей жизнью и склонялись к тому, что её нужно профукать.

– Но поскольку не профукали, подозреваю, что что-то пошло не так? – спросила я, беря стопку.

– Элиз меня бросила.

– Почему?

– Мои родители были против того, чтобы я встречался с местной.

– А ты?

– А я любил её больше жизни, как мне тогда казалось. – Он поднял стопку.

– И ты поставил родителей перед фактом? – уточнила я, берясь за свою.

– Хуже, я предложил ей встречаться тайно, а потом со временем, когда родители смягчатся… – Он выпил, не договорив.

– То есть ты прямым текстом сказал ей, что стыдишься цвета её волос и разреза глаз, – я провела пальцами по своей скуле, – сказал, что она недостойна твоей семьи.

– Да, – не стал спорить Андрей, – и она уехала на большую землю. А за ней и Таша со Славой. Я остался, компания распалась. – Он поставил опустевшую стопку на стол.

– Как и большинство подростковых компаний, столкнувшись с взрослой жизнью. – Я тоже выпила.

На некоторое время мы замолчали, потом Воронов продолжил свой рассказ:

– Когда я рассказывал, что София Болотова убедила меня поступить в университет, это была правда, но не вся.

– Она убедила тебя поехать за любимой?

– Да.

– Вот это уже действительно похоже на правду, – согласилась я. – Итак, ты уехал, поступил в универ и… Нашел свою Элиз?

– Нашел, – сказал он таким тоном, словно признавался в преступлении.

– И?

– И мы стали жить вместе.

– Но это было уже не то? – поняла я.

– Да. Она так меня и не простила. К четвёртому курсу мы разошлись. Последний раз, когда я слышал об Элиз, она была замужем и вынашивала, кажется, уже третьего ребёнка. На континенте, само собой.

– За это и выпьем. – Я наполнила стопки, и Андрей, секунду помедлив, поднял свою. – За чужое счастье.

Мы выпили не чокаясь.

– Вернёмся к Таше, – сказала я, поставив в стопку. – Когда она вернулась на остров?

– После окончания юридического Таша устроилась работать помощником нотариуса. Роман с Вячеславом тоже был в прошлом. Так что она без всяких угрызений совести вышла замуж за своего нотариуса. Они открыли нотариальную контору в Прибрежном, это ближайший порт на побережье.

– Знаю.

– Это было, кажется, сразу после большого наводнения. Они отработали там пятнадцать