– Нет, это запрещено, – неожиданно ответил Воронов. – Отработанную воду сливали в специальный резервуар – отстойник. А после очистки сливали в протоку. Так дешевле, чем возвращать обратно. – Андрей поймал мой удивлённый взгляд и пояснил: – Я достаточно времени провёл в их доме, кое-что слышал, кое-что знал и так.

– Хорошо, пусть, – я отвернулась от Андрея, – но это не делает Болотова вором.

– Ещё как делает! – Рохэ повысил голос. – Это наш остров, наша река, наша – это моя, твоя, и даже её, – он посмотрел куда-то мне за спину, и я обернулась, в отделении появилось Рива. – Но не его – парень со злостью посмотрел на Воронова. – И не Болотова.

– Насколько я помню конституцию, природные ресурсы страны и принадлежат её многонациональному народу. – Я сделала ударение на этом словосочетании. – И это не зависит от того, как близко к устью реки родился тот или иной гражданин.

– Я же говорил, что вы не поймёте, – с горечью закончил мотоциклист.

– А Болотов понял? Ему-то ты по-другому объяснял, например камнем потяжелее? – продолжала спрашивать я.

– Если бы все знаете, то зачем спрашиваете? Ну, увидел я тачку этого фабриканта, ну швырнул камень? Он что жалобу подал?

– Кто?

– Ну, Болотов.

– Нет, насколько я знаю, – ответила я, наблюдая за парнем. – А сейчас это вовсе затруднительно, мертвецы, как неизвестно, жалоб не падают.

– Тогда зачем я здесь… Что? Что вы сказали о мертвецах?

Вместо ответа Андрей отошел в сторону, открывая взгляду задержанного нашу стену с фотографиями.

– Болотов что… Мёртв?

– Хочешь сказать, что не знал? – уточнила я.

– Да откуда? Я вернулся на остров дневным паромом. Говорю же, меня здесь две недели не было.

– Проверь, – попросила я Риву, которая молча наблюдала за нашим допросом.

– Хорошо, капитан, но я…

– Чуть позже, – остановила я девушку. – А ты, давай рассказывай, что было дальше у вас с Болотовым, если не хочешь тюрьму. Напомню, ты бросил камень…

– Да, бросил, – парень облизнул пересохшие губы, весь его апломб куда-то улетучился, – а этот… Взял да остановился, я думал сейчас выйдет и начнёт орать, а он… А он… – Наручники на его запястьях снова звякнули. – Он вдруг открыл дверь и велел сесть. И я… И я сел.

– Почему? – спросила я.

– Не знаю я. Взял и сел. Я ему все высказал, пока до города доехали. И про прииск, и про реку. Господи, – он вдруг закрыл лицо руками.

– Высказал и всё? Не угрожал?

– Может и угрожал, – глухо признался задержанный. – Только Болотов не отреагировал, словно я ему сводку погоды зачитывал. А потом… Потом, когда я замолчал, он предложил купить у меня прииск.

– За бесценок? – уточнила я.

– Почему? – парень даже удивился. – Нормальную цену дал. Не очень щедро, конечно, но если бы я выставил прииск на продажу в том состоянии, в котором он сейчас, то вряд ли бы выручил больше.

– И что ты? – На этот раз вопрос задал Воронов.

– И я согласился, – признался Рохэ. – Чего думаете, я с острова уехал? Квартиру искал, даже залог внёс. Мы с Лиа уезжаем с острова, то есть… Должны были уехать. – Он застонал. – Но, если Болотов мёртв, и никто не покупает наш прииск… Господи! Что же теперь делать? – Он снова закрыл лицо руками.

– Хорошо, мы это проверим, – резюмировала я. – Рива, отведи его в камеру. Как я и сказала, гражданин Ирише, вы задержаны.

– Хорошо, капитан, но… – Она встретилась со мной взглядом и добавила: – Хорошо. Вставай, – обратилась она к задержанному и увела его вглубь отделения.

– Она немного напугана, – прервал мои раздумья Андрей.

– Кто? – не поняла я.

– Рива.

Я нахмурилась, повернулась стажеру, которая вернулась от камер предварительного содержания и прямо спросила:

– Что случилось?

– Найдено ещё одно тело, – выпалила девушка. – Снова птица-мстительница.

– Чёрт! – выругалась я. – Где Станислав?

– В больнице, изымает медицинские документы Софии Болотовой.

– Оставь ему сообщение, чтобы сразу как закончит, ехал на место. Экспертов вызвали?

– Да и патологоанатома тоже.

– Тогда едем.

8

– Женщина славянской внешности, среднего телосложения, русые волосы до плеч с синими прядями, на вид лет сорок – сорок пять… – диктовала я, глядя на лежащую зарослях камыша жертву. Край её платья качался на воде.

– Пятьдесят три, – исправил меня Воронов и повторил: – ей было пятьдесят три.

– Знаешь её?

– Это Таша. То есть, Наталья Аловна Семёнова, – проговорил мужчина, на последнем слове его голос сел, словно он вдруг охрип.

— Аловна? — удивился патологоанатом. – Это отчество?

– Иногда отчество дают по матери, – пояснила я.

– Особенно, когда отец неизвестен, – добавил Андрей.

– Что скажешь? – Я посмотрела на патологоанатома.

– Отравление, – кивнул тот. – И очень похоже тем же веществом, что и Болотов.

– Тот же способ, те же перья, – указала Рива на застрявшие в цветных волосах перышки. Еще несколько плавало на воде.

– И убийца скорее всего тоже один и тот же. Но этот раз он не стал заморачиваться с мизансценой. – Я указала на связанные руки женщины. – Никакой постановки. Либо недостойна, либо у убийцы на этот раз не было времени. Жертву заставили выпить яд и бросили здесь.

– Это ведь трудно? – спросила Рива. – Ну, я про то… Если бы я знала, что это яд, зубы мне разжимали бы домкратом.

– Значит, её поставили в такие условия, когда выпить яд, было меньшим из зол.

– Или она не знала, что это яд, – вставил патологоанатом.

– Но птица-мстительница… – начала стажер, но её прервал звук двигателя, а спустя секунду мы наблюдали, как белый внедорожник сдал назад, едва не столкнулся с патрульной машиной, на которой приехал Станислав.

– Видимо рабочий день моего водителя закончился, – задумчиво проговорила я, провожая