– А что твоя супергуру и богиня? – заржал Андреа. – Неужели не даёт тебе священного тантрического секса?

Микеле хмыкнул.

– Давно это было, теперь она слишком богиня для таких земных вещей, как Камасутра. – Микеле почесал затылок.

– Главное, чтобы она меньше говорила и больше делала, – пробормотал Джованни.

– Это точно, – поддакнул Симоне, – Нора постоянно говорит, что мы мало разговариваем. Как по мне, вовсе не мало. Это ты, говорю, аморе, слишком много разговариваешь. Я готов разговаривать больше, но только если это разговоры по делу, а не это: «Ты меня любишь? Точно любишь? Точно-точно?» – передразнил Симоне Нору. – Давай поговорим про акции, про трейдинг, про то, какие моторы будет через год.

– Не, ну прямо-таки будет она тебе про моторы, – засмеялся Андреа.

– Иногда я реально не понимаю, что именно мне надо ей сказать, – продолжал Симоне. – Вот приходит она и говорит: «В нашей аптеке снизились продажи в сравнении с прошлым кварталом», ну я и говорю: «Ничего себе, а вы анализировали почему?» – а она такая: «Кто тебя просит о совете, я просто поделилась». – Симоне беспомощно развёл руками.

– Вот, наконец, – Джованни выпрямил спину, – короче, я потом настрою, чтобы посмотреть, кто тут рядом. Пока хочу глянуть, кто в Милане, ну подготовлю, так сказать, почву.

– Мама дорогая, какие кошечки, вот эта брюнетка вообще огонь.

– Покажи, – протянул руку Андреа.

Джованни изменился в лице и нахмурился.

– Не, не, эта нет, не подходит.

– Чего там?

Андреа подскочил и вырвал телефон у Джованни, но, увидев экран, они быстро переглянулись, и теперь уже Андреа промямлил:

– Нет, да, давай лучше блондинок.

– Вы чего, пацаны? – Симоне подошёл, но Джованни прижимал телефон к груди.

– Ты чего? – повторил Симоне.

Джованни медленно протянул телефон.

С экрана улыбалась красивая полуголая брюнетка.

Нора. Жена Симоне собственной персоной.

13

Повисла тишина, все пялились на Симоне, тот пялился на экран.

Первым нарушил молчание Андреа:

– Ну, может, это было давно, в молодости, и она забыла стереть профиль.

Джованни прыснул:

– Ага, в молодости у Норы была «аська», – и он сделал идиотское лицо, имитируя звук «Айсикю».

Симоне смерил Джованни уставшим взглядом.

– Пойду-как я пройдусь, – буркнул он и вышел.

На улице он глотнул морской воздух и расправил плечи – сейчас бы ему очень помогла Ума, его белоснежная ласковая псина.

«Ты радуешься собаке больше, чем мне», – жаловалась Нора каждый раз, когда псина ставила ему передние лапы на плечи и вылизывала его лицо, а потом он целовал её в морду.

«Ты совсем не организовываешь время для нас… не даришь мне цветы, не приглашаешь меня на свидания…»

Симоне пнул камень на дороге и надел капюшон байки. Несмотря на свои сорок пять, он всё ещё чувствует себя недостаточно взрослым. Недостаточно взрослым, чтобы решать все эти большие мужские проблемы. Да и есть ли у него эти проблемы, которые есть у его друзей? Андреа решает большие проблемы компании, пытается инвестировать в новые стартапы, думает купить дом за два миллиона. Джованни питчит новые инженерные решения крутым инвесторам, курит дорогие кубинские сигары, шьёт костюм и обувь на заказ.

А он… Симоне посмотрел на морской закат и вздохнул. А он что? Он просто рисует. Как любил в детстве рисовать, так и продолжает рисовать.

Никто не объяснил ему, что однажды у него будет жена, которая может быть недовольна, что из-за этого недовольства она разместит своё фото в «Тиндере», чтобы получить то, что не даёт ей он.

Симоне был уверен, что это игра, у неё реально нет времени ходить на свидания. Или есть? Он же не знает, что она делает, когда в аптеке два часа обеденного перерыва.

Симоне сжал кулаки. Он должен был быть мужиком, откуда этот голос, он не знал, это была какая-то программа в голове. «Будь мужиком», – говорила программа. И как бы он ни пытался выйти из неё, у него не получалось. Типа если ты в игре стал именно этим героем, то им и должен остаться до конца игры. Раз родился мужиком, то и всё.

Он обхватил голову руками.

– Я не понимаю, чего ты хочешь… тебе постоянно чего-то не хватает, – кричал он перед отъездом.

Нора постоянно им недовольна. То количеством секса, то тем, что он не планирует заранее отпуск. Блин, как же объяснить, что он ждёт оплату за проект молока и сразу внесёт предоплату за отель.

Почему на выходных надо обязательно куда-то ехать, почему нельзя просто ничем не заниматься, почему нельзя просто жить. Просто работать, просто ходить гулять с собакой. Почему надо всё время что-то организовывать. Продумывать заранее. Организовывать программу выходных уже в понедельник, бронировать летние каникулы уже в январе, а пасхальные – в ноябре. Быть страстным, удивлять.

Симоне скучал по тем временам, когда он жил в крохотной квартирке в южном квартале и делал что хотел. Дело было не в том, что он мог иметь невесть какую свободу, встречаться с какими хочешь женщинами, а в том, что он не нёс ни за кого ответственность, кроме себя самого. Иногда, особенно после ссор с Норой, он понимал, что скучает по тем беззаботным временам, когда он мог есть что хочет, спать где хочет и быть где хочет. Он проводил отпуск в палатке, ничего не планировал заранее, жил в моменте.

Симоне с удовольствием покурил бы сейчас марихуаны, и, подумывая, можно ли её где-то здесь найти, он выдохнул.

– Задолбало! – заорал Симоне, схватил камень и со всего маху кинул в пропасть, а сам завыл от боли, неверным движением потянув спину.

Симоне сел на траву, продолжая смотреть на горизонт – море вот-вот проглотит солнце и наступит темнота.

Порой он всё ещё чувствует себя мальчишкой. Он маленький, стоит перед классом, все над ним смеются, все видят, что на самом деле он не большой, а маленький. Так же он чувствовал себя прямо сейчас. Он сказал, что будет отцом, мужем, что сделает её счастливой, но иногда просто не знал, как это делается, он