И было ещё кое-что. Всё чаще Симоне просыпался среди ночи от одного и того же кошмара. Он видел этот сон в детстве, из-за него он прибегал по ночам к родителям, несмотря на то что ему было уже двенадцать лет. Спустя много лет сон внезапно вернулся и мучил Симоне последние полгода. В детстве он видел, что его закапывают в землю, и он просыпался от собственного крика. Сейчас сон немного изменился. Он видел кромешную тьму, и в груди появлялась щемящая болезненная тревога, она спускалась ниже, с груди до живота и там крутилась и вертелась, пока Симоне не просыпался от дикого страха. Страха от того, что однажды его не станет.

Он просыпается, сердце его колотится, он облизывает сухие губы, выпивает воду из стакана, стоящего у прикроватного столика, ложится, но больше не может уснуть. Он понимает, что однажды умрёт, что однажды его не станет и мир забудет о том, что он когда-то существовал.

И когда в такие моменты Нора начинала к нему приставать посреди ночи, последнее, что он хотел, – это заниматься сексом.

Он вернулся в дом. Ребята жарили мясо и, слава богу, не лезли с вопросами, но после второго пива Андреа не выдержал:

– Нет, ты всё-таки скажи, у вас как дела в постели?

Симоне вздохнул.

– Профиль свежий, – прокомментировал Джованни, – недавно, значит. – Он постучал пальцами по телефону.

Слушай, идея. – Джованни наклонился к другу. – Зарегистрируйся и ты, а что, только фото надо другое, ну, чтобы не твоё.

– Ага, а чьё?

– Да я пришлю тебе фото коллеги, он темнокожий, я помню, у Норы пунктик на таких, – заржал Андреа.

Симоне вопросительно посмотрел на друга.

– Да, – попытался оправдаться Андреа, – мы как-то болтали с ней, она сказала, что у неё осталась единственная фантазия, которую она не смогла осуществить, потому что появился ты.

Симоне глотнул пива. Ему было непонятно, почему Нора говорила с Андреа о сексе, когда они успели?

– Ты, братан, не злись, но я давно тебе говорил, что Нора тебе не Франческа. – Андреа посмотрел в сторону Джованни, и тот утвердительно кивнул.

– В смысле? – Симоне крепко сжал бутылку, пытаясь погасить резкое желание жахнуть её об стену.

– В прямом смысле. Всегда было понятно, что она любит секс, что тут непонятного?

Симоне сжал челюсти и глотнул ещё пива. Андреа со своим пониманием женской природы реально достал, он, видите ли, понимает Нору больше, чем он сам. Перед глазами проплыла недавняя сцена, когда он орал на Нору, потому что та решила его соблазнить. Может, она и завела профиль в «Тиндере» в тот вечер?

«Как бы то ни было, с этим надо что-то делать», – подумал Симоне, сжав кулаки.

Одно время он опасался, что у него уменьшилась количество тестостерона, но анализы показали, что всё нормально. Сколько он помнит их отношения, всегда хотела больше она. Нет, он тоже устраивал пару раз романтичный вечер, ещё до ребёнка, усыпал лепестками кровать и прочее. Но с тех пор прошло много времени. Появилась дочка, ипотека, собака, они вместе пятнадцать лет, секс не может быть всегда таким же. Хотя, судя по Андреа, может. Он как трахался с Ритой, так и продолжает.

Симоне взял у Андреа телефон и посмотрел на фото Норы. Она вырезала себя из их совместной фотографии первого года знакомства. Нора тогда всегда веселилась и была счастлива, по её словам, как никогда. Сейчас Нора смеялась явно реже.

Симоне сжал челюсти.

«Хрен с ним, я тоже заведут этот чёртов “Тиндер”, надо же понять, в чём там дело», – подумал Симоне, а вслух произнёс.

– Ладно, давай фотку своего коллеги, – буркнул Симоне, – заведу профиль и я.

– Так держать! – заорал Андреа и бросился на Симоне. К нему подбежали Джованни, Микеле, и все вместе они начали подкидывать Симоне в воздух.

– Ну не придурки?! – орал он, взлетая кверху.

14

Нора и Франческа сидели в просторной кухне, совмещённой с гостиной, залитой солнцем. Стефания в длинном плюшевом халате стояла за длинной мраморной столешницей и жужжала блендером.

Франческа сидела на краю мягкого серого дивана и рассматривала сад через огромные застеклённые окна. Раньше она бы завидовала этому простору и думала внутри себя, что им с Джованни тоже нужен такой большой дом или сад, но сегодня она не почувствовала не единого укола зависти, ей было всё равно.

– Ну что, как наша свободная женщина? Ты нашла квартиру? – Стефания повернулась к Франческе и дала ей стакан с коктейлем.

Франческа сжала губы. Она дико боялась этой свободы. Они с Джованни были женаты всю её жизнь, лучшую часть её жизни. Сейчас Франческе сорок два, можно считать, это уже закат. Правда в том, что она боялась, до чёртиков боялась остаться одна. Она никогда по-хорошему и не была одна. Из родительского дома, где её баловали и называли принцессой, особенно отец, она сразу же перешла в их совместный с Джованни дом. Они встречались с пятнадцати лет, она привязалась к нему, полюбила, и когда тот сообщил, что поедет в США на стажировку, она испугалась, не представляя, что будет делать одна целый год. И она сделала то, что сделала. Соврала про свою беременность. Они назначили свадьбу, через пару дней после женитьбы она сказала, что у неё выкидыш, ну а потом – о чудо! – она забеременела вновь.

Правда в том, что она никогда не жила сама, она не умеет жить сама. И вот сейчас, когда они договорились, подписали бумаги на развод и ей надо искать квартиру поменьше, потому что дети выбрали остаться жить с отцом, она тянет резину. Она медлит, делает вид, что выбирает подходящий вариант, но на самом деле она просто парализована страхом оттого, что ей теперь придётся жить самостоятельно. Джованни сказал, что ей надо в терапию и вообще она должна была сделать это давно.

Франческа пила коктейль, и её собственная жизнь на фоне этой просторной, залитой солнцем гостиной и виднеющегося вдалеке