Потому что если Влад любит, то делает это безусловно. Вне зависимости, как близкий человек к нему относится и сколько боли приносит. Он любит молча, не выражая свои чувства привычными людям способами. Он любит, не ожидая взаимности и не пытаясь ее получить. И тот факт, что он запретил нам всем рассказывать тебе о том, как защищал тебя в детстве, доказывает мои слова. Ему не нужна была твоя благодарность или твое знание, что он делал ради тебя. Ему было достаточно того, что ты просто осталась жива. Что продолжала расти, чудить, сбегать, творить всякую ерунду и бесконечно бороться с ним. И даже тогда, когда Влад ударил тебя, он сделал это не столько от злости, сколько от страха. Знаю, звучит странно, но это так. Я никогда не видел, чтобы Влад чего-то боялся. Мне всегда казалось, что в его настройках отсутствует эта эмоция. Однако я был рядом с ним, когда ему сообщили о взрыве в аэропорту. И в те недолгие минуты, когда он не знал, выжила ты или нет, я впервые в жизни увидел его напуганным. Он думал, что потерял тебя. Думал, что не сумел обезопасить. Считал, что облажался. А стоило узнать, что Дима сумел спасти тебя, весь этот страх трансформировался в ярость. На тебя, на себя, на уебков, которые организовали всю эту заварушку. И он сделал то, что сделал. Я не оправдываю его, а просто объясняю, чтобы ты поняла – вчера ты не спасла нашего брата-монстра, ты спасла человека, который всю жизнь защищает и любит всех нас. Просто своим способом. Мало кому понятным. А сейчас Влад сделает все возможное, чтобы найти Диму и попытаться ему помочь, потому что твоему засранцу удалось сотворить то, что никому прежде не удавалось – стать другом Влада. Тоже не в обычном понимании этого слова. Но, по всей видимости, наш брат не только любит по-особенному, в своем скрытном стиле, но и дружит так же, – с усмешкой заканчивает Денис, а я так и продолжаю стоять столбом и не знаю, что ответить.

Слов нет. Все они закрутились в торнадо из противоречивых чувств, шока и сотни мыслей, которые не способны сейчас связаться в одну полноценную, четкую картинку.

Когда на протяжении множества лет видишь в брате главного злодея своей жизни невозможно быстро впитать в себя новость о том, что, оказывается, он позволял калечить себя, рискуя жизнью, лишь бы спасти меня. Лишь бы дать шанс на будущее. Пусть и полностью запланированное им, но все же. В это безумно сложно поверить. Сейчас практически невозможно, как бы сильно я ни пыталась.

– Надеюсь, теперь ты также поймешь, почему я всегда относился с бо́льшей заботой к Арине, а не к тебе, – теплый голос брата заставляет меня посмотреть в родные глаза. – Я решил, раз Влад немного больше любит именно тебя, то моя задача немного больше любить Ари.

Только после того, как Денис произносит эти слова вслух, я осознаю, насколько важно мне было их услышать. Я всю жизнь убеждала себя, что нисколько не обижаюсь на брата за то, что к Ари он проявляет куда больше внимания. Считала, что сестре забота Дена нужна сильнее, чем мне, ведь из нас двоих она более ранимая, нежная, женственная. А я Кара – буйная, грубая, неадекватная. Со всем справляюсь сама. Даже в детстве мне не нужно было, чтобы Денис со мной сюсюкался или жалел.

Да, не нужно было…

Так я повторяла себе, чтобы не обижаться на него и не подпускать в голову мысли, что брат любит меня меньше, чем Арину. И все потому, что я неправильная, непослушная, вздорная и проблематичная. А на деле причина была в другом. Причина была во Владе.

– Спасибо, что ты наконец все рассказал мне, – неожиданно для самой себя благодарю брата, зарабатывая в ответ его тихий выдох облегчения.

– Спасибо, что так спокойно отреагировала и даже не врезала мне от злости.

– Я слышу в твоем тоне удивление.

– И не без причины, Кара, – легкая улыбка касается его губ и глаз. – Ты удивляешь меня. И не только сейчас своим спокойствием и пониманием, но и в общем.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думал, в сложившейся ситуации ты, как всегда, будешь суетиться, психовать, устраивать истерики, лишь бы отправиться самой на поиски Димы. А ты сидишь спокойно в комнате и просто ждешь, не предпринимая никаких действий и не тревожа Влада.

Устало усмехаюсь и снова потираю пальцами грудь, но оставляю Дена без ответа, так как раздается дверной стук. Я с тяжестью вздыхаю, не желая никого видеть, и брат считывает это по моему лицу.

– Что надо? – спрашивает громко он вместо меня.

– Денис, господин Гордеев вернулся. Он приказал вам зайти к нему в комнату.

– Влад вернулся! – выдыхаю я в неверии.

Он обещал мне позвонить, как только что-то выяснит, но так и не сделал этого. Почему?!

Спокойствие, о котором только что упомянул Ден, молниеносно исчезает. Все тело начинает вибрировать от страха, ступни начинают гореть, вынуждая меня резко сорваться с места и полететь к двери.

– Кара, подожди. Влад позвал меня, а не тебя, – кричит мне брат в спину, но мне плевать. Я не останусь в своей спальне, в неведении. Я должна поговорить с ним и узнать, что он узнал о Диме.

Открываю дверь, миную прислугу и лечу в западное крыло дома, где находится спальня Влада, в которой почти никогда не бывала. Не было поводов и желания, а сейчас каждая молекула тела тащит меня в нужном направлении и не тормозит, даже когда я достигаю цели.

Врываюсь в спальню главы семьи без стука, предсказуемо нарываясь на его донельзя сердитый взгляд.

– Вы с Денисом, что ли, сговорились? – устало цедит Влад. – Немедленно вышла отсюда. Я тебя не звал и не разрешал войти.

Все мое бунтарное нутро по привычке норовит громогласно высказать Владу, что плевать я хотела на его приказы и запреты, однако язык спотыкается на первом же слоге и сдает на попятную, стоит мне спустись взгляд ниже и осознать, что Влад успел снять с себя пиджак с рубашкой. И это позволяет мне заметить огромные, сине-фиолетовые гематомы на торсе брата, которые сильнее всего покрывают область ребер.

Боже!

И ведь точно такие же или еще хуже он зарабатывал каждый раз, когда, будучи мальчиком, защищал меня от папы – это мысль, подобно пуле, простреливает череп насквозь, и я оставляю все агрессивные фразы при себе. Лишь справляюсь с наплывом слез и