Он лежит рядом.

— Помнишь тот первый день, когда я поймал тебя?

— Это ключевое воспоминание, выгравированное в моем сознании навечно. Как я могу забыть?

— Я помню, как удивлялся, почему ты такая чертовски быстрая. Теперь я знаю. Ты просто вундеркинд.

— Благодарю.

Мы лежим среди цветов, пока солнце не начинает садиться и на нас не опускается прохлада. Кажется, я даже немного задремала. Эти беззаботные дни после смерти моего врага и исчезновения моей семьи были наполнены исключительно покоем.

Я ходила за покупками с Мариаленой, а затем мы съездили в Бостон, чтобы познакомиться с остальной ее семьей. Хотя, думаю, теперь это и моя семья тоже. К счастью, меня больше не тошнит, и мои посещения врача проходят идеально. Вся семья так взволнована. Екатерина уже начала предлагать мне сделать покупки, хотя говорит, что по русским традициям покупать что-либо для ребенка заранее — плохая примета. Это немного осложняет дело, потому что у итальянцев свои правила, но ничего страшного.

— Нам пора домой, — говорит он, приподнимаясь на локте. С растрепанными волосами и блестящими глазами он почти выглядит юношей. И все же в Александре Романове всегда будет что-то жесткое, что говорит о том, что его невинность давно утрачена. Но в браке и с детьми, в его характер вернулась игривость.

— Мне бы этого хотелось.

— Что ты думаешь о поездке в Тоскану осенью? У тебя еще есть несколько месяцев до рождения ребенка. Мы могли бы посетить винодельню Росси…

— Ох. Идеально.

Когда идем домой, держась за руки, я удивляюсь, как могла пытаться убежать от единственного мужчины, который когда-либо любил меня.

Я счастлива, что он наконец-то поймал меня.

— Подними подбородок выше.

Ария поднимает подбородок и смотрит на меня, говоря сквозь едва шевелящиеся губы: — Не могу поверить, что ты делаешь это каждый день.

Я улыбаюсь.

— Определенно я не делаю это каждый день, но в такой день, как сегодня, это необходимо.

Ария давно просила меня сделать ей макияж, и сегодня, в день семейной фотосессии, это как нельзя кстати. Она не фанатка полного макияжа, и, честно говоря, кто ее за это осудит?

— Как же ты тогда выглядишь так безупречно? — вздыхает она. — Такая идеальная кожа. Эти потрясающие пляжные волны. Ни единого выбившегося волоска на бровях, а если я, не дай бог, потеряю свои пинцеты хотя бы на день — и поверь, такое случается — у меня сразу появляется монобровь.

— Слушай, — говорит Полина, жуя морковку с овощной тарелки, которую Екатерина поставила рядом с подносами с печеньем. — Ты чувствуешь себя так, потому что только что родила ребенка. Тут тебе и растяжки, и всякое разное происходит. А если честно, Харпер — красавица от природы.

Я краснею и качаю головой, но Полина поднимает руку.

— Милая, ты просыпаешься утром и делаешь так, что даже утренний запах изо рта кажется приятным. Просто прими комплимент, ладно? У итальянцев хорошие гены.

Я улыбаюсь, а Полина закатывает глаза.

— Посмотрите на ее зубы.

— Вот это, кстати, заслуга моей мамы, которая настояла на брекетах и отбеливающих полосках, — признаюсь я.

— Хм-м. — Ария чешет подбородок.

— Ты идеальна, — говорит Михаил, качая головой. — Ты выглядишь прекрасно, Ария. Пойдем, пора.

— У вас все просто, — она качает головой, обращаясь ко всем. — Одинаковые костюмы. Принял душ, провел пальцами по волосам. Побрился или подровнял бороду — в зависимости от того есть ли она. Вы даже не представляете, как вам легко!

Глаза Александра сверкают, когда Михаил подводит ее к фотографу, чтобы сделать их снимки.

— Ты, правда, затмеваешь всех, — говорит он мне с улыбкой. И целует прямо в губы.

Полина закатывает глаза: — Ну давайте, любите друг друга. Вот еда не забудет о тебе и не проигнорирует, как некоторые люди. — Она берет один из бутербродов с подноса, пакетик чипсов и уходит, качая головой.

Алекс смотрит на меня с недоумением, но я только пожимаю плечами. Понятия не имею, о чем она, но признаюсь, мне любопытно, какие правила действуют для Полины. Должна ли она тоже однажды выйти замуж?

Лев входит следом за Нико, оба говорят на быстром русском. Нико что-то говорит Алексу, чего не могу понять. Алекс хмурится и отвечает. Мне нравится, когда он говорит на своем родном языке, но я всегда становлюсь любопытной.

— Что происходит? Почему вы говорите на русском?

— Мы не пытаемся оставить тебя в неведении. Иногда это происходит естественно, и мы переходим на него, не задумываясь. — Он пожимает плечами. — Иногда рот двигается быстрее, чем мозг. — Наклоняясь, он целует меня в щеку. — Ты ведь знаешь это на личном опыте.

Я отмахиваюсь от него, покраснев от напоминания о том, как хорошо он использовал этот самый рот сегодня утром.

Указываю на Айви, которая счастливо раскрашивает за маленьким столиком вместе с Екатериной. Екатерина держит малыша Сашу, спящего в самой милой пижаме в виде смокинга.

— Серьезно, Алекс, — шепчу я. — Не перед детьми!

Мое сердце подскакивает при виде его озорной улыбки.

Мы делаем фотографии, и фотограф показывает нам предварительные снимки еще до того, как мы покидаем студию. У меня наворачиваются слезы при виде семьи, окружившей меня, и моего заметного живота — знака нашей растущей семьи.

После фотосессии мы переходим к еде.

Михаил выпрямляется и кивает Алексу: — Нам нужно поговорить.

Челюсть Алекса сжимается.

— Нужно.

Я сажусь рядом с Арией.

— Что происходит?

Она хмурится.

— Мы узнали кто стоит за нападением на Льва, и подозреваем, что они могут быть связаны с попыткой отравить тебя, но пока не уверены. Нам нужно проверить еще несколько вещей, прежде чем мы… примем меры.

— О нет, — шепчу я. — Серьезно?

С учетом истории моей семьи, это может обернуться по-разному.

Ария кивает: — Семья Романовых все еще относительно небольшая, хотя она стала сильнее благодаря двум недавно принятым людям. Но с меньшим числом людей им придется придумать другой способ возмездия.

Другой способ возмездия. Что это может значить?

— Например…

— Это может быть что угодно. Финансовые требования. Кибератака, которую Алекс и я могли бы легко организовать. Они могут ответить “око за око”.