— Я слышал истории о Овератах. Если хоть половина правда...

Я не поняла, о чём они говорят, но почувствовала себя неловко. Потянулась за чашкой с травяным чаем и случайно задела её локтем. Чашка покачнулась и упала.

— Ой, простите! — вскрикнула я.

Но Марта молниеносно подскочила и поймала чашку прямо в воздухе, не дав пролиться ни капле.

— Простите мою неуклюжесь, — пробормотала я, смущённо опуская глаза. — Я всегда такая. Мой муж... бывший муж всегда говорил, что у меня руки не оттуда растут.

Марта и Торин снова переглянулись, и в их взглядах я уловила что-то странное — не раздражение или насмешку, а скорее... понимание? Удовлетворение?

— Ерунда это всё, — решительно сказала Марта. — Главное не ловкость рук, а доброта сердца.

Вечером, когда стемнело, я вышла во двор подышать прохладным горным воздухом. У крыльца увидела Торина и Илирана — они что-то обсуждали, рассматривая ветку странного дерева.

— Здесь полно таких, — говорил Торин, показывая на небольшие округлые шишки. — Местные считают, что они приносят удачу. Называют их "слёзами феи".

Илиран внимательно крутил шишку в руках, что-то прикидывая в уме. Я видела это выражение его лица — он так смотрел на сложные задачки по математике.

— А растут они только здесь? — спросил он.

— Только в нашей долине, — кивнул Торин. — Говорят, семена эти деревья дают раз в несколько лет, и то не каждое дерево. А какой-то лорд из столицы год назад предлагал за мешок таких шишек золотую монету.

— Золотую? — удивился Илиран. — За что?

— А кто их знает, этих богачей, — пожал плечами Торин. — Может, правда верят в удачу. Или для каких лекарств используют.

Илиран осторожно сунул шишку в карман и посмотрел в сторону рощи, где в лунном свете виднелись силуэты странных деревьев с округлыми кронами.

В его глазах светилась та же решимость, что и в день, когда он объявил отцу, что не будет изучать право, а поступит на торговое дело.

И я вдруг подумала: а что, если это действительно не конец, а начало?

Ночью я не могла уснуть. Лежала на аккуратно застеленной кровати в маленькой комнатке для гостей, слушала, как Марта с Торином тихо переговариваются на кухне, и смотрела на полоску лунного света, пробивающуюся сквозь занавеску.

Наконец встала и подошла к окну. Луна висела над горными вершинами, большая и яркая, заливая серебром спящую долину. Где-то вдалеке ухал филин, и этот звук отчего-то показался мне невыносимо грустным.

Двадцать пять лет назад...

Первый настоящий бал! Мама три месяца выбирала ткань для платья, и теперь я кажусь себе принцессой из сказки в этом воздушном голубом шёлке.

В бальном зале я сразу же теряюсь среди пышных нарядов и звона бокалов. Стою у стены, не зная, куда деть руки, и вдруг...

— Позвольте пригласить вас на танец?

Передо мной — высокий молодой человек с тёмными волосами и пронзительно голубыми глазами. Красивый до неприличия. Одет безукоризненно, держится с лёгкой небрежностью аристократа.

— Я... я не очень хорошо танцую, — лепечу я, краснея до корней волос.

Он улыбается, и мне становится трудно дышать.

— Тогда я научу вас.

И ведёт меня на танцпол, и мы кружимся под музыку, и он шепчет мне на ухо:

— Вы самая очаровательная девушка во дворце.

Потом — прогулки по саду, письма, написанные его красивым почерком, первый робкий поцелуй под цветущей яблоней...

— Телиана, — говорит он, опустившись на одно колено прямо в розарии, — станьте моей женой. Я буду любить вас всю жизнь.

А через полгода — свадьба, счастливые слёзы мамы, его рука в моей...

И вот – итог.

Разбитые мечты, полное отсутствие средств.

А главное, за что?

Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони. Двадцать пять лет... Как всё могло так измениться? Когда тот нежный, влюблённый юноша превратился в того, кто смотрит на меня с холодным презрением?

Ну и пусть.

Меня вдруг взяла такая дикая злость. Да правда, что это я все размазываю слезы.

Мне всего сорок три.

И если я каждый день перестану слышать, что мои руки вовсе не из плеч, может, все изменится к лучшему. А ты живи со своей шваброй, как сказал сын.

Живи и не жалуйся!

В коридоре послышались осторожные шаги. Я обернулась — в дверном проёме стоял Илиран в ночной рубашке, волосы взлохмачены ото сна.

— Не можешь уснуть? — тихо спросил он.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

— Просто вспоминаю...

Он прошёл в комнату и сел рядом со мной на подоконник. Мой мальчик, который за последние дни стал таким взрослым.

— Мама, я хотел сказать... — он помолчал, подбирая слова. — Возможно, этот дом — не наказание, а шанс.

— Шанс? — я посмотрела на него с недоумением.

— Шанс создать что-то своё, без отца. — В его голосе звучала та же решимость, что и тогда, когда он объявил о своём выборе профессии. — Я заметил здесь кое-что интересное.

Он рассказал мне о разговоре с Торином, о странных шишках, которые так высоко ценят в столице.

— Эти деревья растут только здесь, мама. И если то, что говорил Торин, правда — мы могли бы... — он запнулся, словно боясь озвучить свою мысль. — Завтра я покажу тебе рощу. Может быть, мы найдём способ не просто выжить, а построить что-то своё.

Я смотрела на его лицо в лунном свете. Когда он успел так вырасти? Когда стал не просто моим сынишкой, а настоящим мужчиной, готовым взять ответственность на себя?

— Хорошо, — тихо сказала я. — Завтра посмотрим на эту рощу.

Утром я проснулась