Глава 8

Отодвинув сумку к изголовью, Ясень присела на краешек постели.

— Я в самом деле не против нашего чайного примирения, только, сама видишь, рассесться у меня негде.

— Ну да, саму помощницу лорда могли обеспечить более комфортными комнатами, двойными, не иначе. Будь я помощницей Аида-Генеса, уже бы вытрясла из кастеляна выгодные условия, а вот ты, Ясень, мягкосердечная, рано или поздно это тебя сведет в могилу, точно тебе говорю.

Ясень-Ра посмурнела, недобрые слова Агнешки, сказанные лилейным голоском, ей совсем не пришлись по вкусу, и выставить бы нахальницу на улицу, да только воспитание не позволяло и желаемый разговор по поводу черных дел Хтон. А Агнешка, уловив настроение подружки, зачастила:

— Но то ничего, Ясень-Ра, ничего. Устроимся как-нибудь, мы же ненадолго, — Хтон открыла крышку подноса, уставленного дымящимися чашками, маленькими колбочками с рассыпчатым чаем и парочкой сдобных булочек на блюдечке. — Какой выбираешь?

— Цветочный.

— Прекрасный выбор, — одобрила горожанка, высыпала содержимое колбочки в чашку, помяла высушенные мелкие цветочки маленькой деревянной палочкой, помешала и передала Ра. Ясень приняла подношение с благодарным кивком. Сама Хтон, по ее словам, избрала пустой — из зеленых чайных листьев.

Агнешка приподняла чашку:

— Ну, Ясень, за нашу дружбу и блага!

— За честность, — вымолвила Ясень, осторожно делая несколько глотков и морщась от полынного вкуса и металла на языке. — Горчит.

— Это травы. Я добавила парочку для вкуса. Горчит, да? — на лице Хтон мелькнула вина. — Ой, как жако. Давай поменяю на ягодный, он более сладкий?

— Ничего страшного, не беспокойся, я этот допью. Агнешка…

— Да, Ясень?

— Я хотела с тобой поговорить, — в груди Ясень вдруг неприятно сдавило, она покачнулась от мимолетного головокружения. — Вот о чем… Давай прямо. Я видела тебя этой ночью…

— Вот как? Где ты могла видеть меня, Ясень-Ра? Ночью все спят, и я, уж поверь, не исключение.

Ра покачала головой:

— Не нужно мне лгать, Агнешка… — девушка тихонько застонала от резкой ужасающей головной боли, схватилась свободной рукой за голову, пальцы сжали дрогнувшую чашку; давление в грудной клетке продолжало нарастать.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Ясень, — будто бы искренне воскликнула Хтон. — В каких ужасах пытаешься обвинить.

— Хватит, Агнешка. Я знаю, что видела, — твердо, но слабым тоном возразила ей Ясень. — Ты занималась чернодельем. Зачем? Зачем ты пыталась призвать леди в Заводь, что хотела просить? Впрочем, не важно, что. Ты обязана все рассказать Аиду-Генесу, если сама признаешься, он… к-ха, к-ха, пощадит тебя.

Внимательно наблюдающая за горожанкой Хтон вдруг неприятно усмехнулась:

— Зачем? А ты не догадываешься, Ясень? В особенности, когда забрала то, что принадлежит мне. Тепленькое место в Заводи, лорда, мою жизнь? И ладно это, ты видела то, чего видеть не была должна. Заставить меня все рассказать лорду, а-ха-ха-ха. Ясень, ты такая наивная, такие, как ты, долго не живут.

Ясень пораженно ахнула и закашлялась, выхаркивая на ладонь кровь.

— Оу. Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Чашка выпала из ослабевшей руки и ударилась о паркет, кусочек откололся, остатки жидкости растеклись по щелям в дереве.

— Что было в чае? — прокаркала Ясень, тяжело дыша, ее тело больше не поддавалось контролю и завалилось набок. Ра ощущала себя настолько плохо, что ей в самом деле хотелось скорее умереть и освободиться от тягости страшных мук.

— Тебе мой подарок. Переезд в куда лучшее место. Немножко болезненный, уж прости, — Агнешка пнула ногой чашку и опустилась перед Ясень на колени, с довольным победным видом взяла прохладную ладонь в свою, прошептала: — Не волнуйся, Ясень-Ра, я останусь с тобой до конца. Надеюсь, в другой жизни тебе повезет больше. Прощай.

Ра захрипела, забилась в конвульсиях, закатились глаза, ногти впивались в кожу убийцы.

— Что… было… в чашке…

— Упорная ты. Если тебе станет легче, то синька. Высокая доза. Тебя уже не спасти. Сдайся скорее, тебе же будет легче.

— Что… б ты… сдохла… страшнее меня… — последние слова-проклятия срываются с девичьих губ, последний вдох, и сердце Ясень-Ра перестает биться.

…Тонущее в тумане небо расчертили вспышки молний. Вдарил мощный раскат грома.

Кабинет Аида-Генеса

Лорд читал фолиант за рабочим столом, ожидая прихода помощницы, когда за окном грянул странный гром и засверкали молнии; такое явление в Туманном случалось до крайности редко, обычно в городе стояла застывшая во времени осенняя пора и туман, куда же без него. Поднявшись, Генес подошел к окну, отодвинул тюль, взирая на промозглую улицу.

Неожиданно у него перехватило дыхание, в его грудную клетку будто бы разом вогнали деревянный кол. Сложившись пополам, мужчина ухватился пальцами за спинку кресла, с трудом удерживая равновесие, не в силах понять, что с ним приключилось, отчего в груди такая сковывающая тяжесть, отчего так трудно дышать.

Все прошло как по щелчку пальцев: была боль — и разом нет. Взгляд Аида обратился на улицу, сразу выхватил флигель слуг, как раз в тот момент на улицу повыскакивали люди, сузившимся до одного здания взором он видел беспокойство и страх на их лицах. Генес помрачнел от плохого предчувствия.

Не раздумывая он заспешил к выходу. Аид не знал, что приключилось во флигеле этим ранним утром, но интуиция тревожно подсказывала: дело может касаться его помощницы.

Комната Ясень-Ра

Хтон вырвала из мертвецкой хватки свою руку и похлопала погибшую отравленную по плечу:

— Я же говорила, твоя наивность и доброе сердце до благости тебя не доведут. В нашем злом мире тебе, Ясенька, нету места, оно в земле. Спи спокойно, дорогая подруга.

В приподнятом настроении Агнешка-Хтон быстро собрала обратно на поднос чашки и поторопилась к выходу. Напоследок бросив мимолетный взгляд на тело с широко распахнутыми мертвыми глазами, она расплылась в улыбке и было нажала на ручку двери, как ее спину обдало могильным холодом, за спиной послышался странный шорох и звуки.

Девушка озадачено обернулась и обмерла от страха, лопатками с силой вжалась в дерево; поднос с грохотом рухнул ей под ноги, Агнешка затряслась в первобытном ужасе, затрясла ручку створки в надежде сбежать, но та никак не поддавалась.

…А оно неотвратимо надвигалось на убийцу, оставляя на паркете мокрые следы босых аккуратных ног, все ближе подбирался к своей жертве стылый туман. Завыл за окном ветер под дикий женский визг, раздался потусторонний шепот тысячи голосов:

— Чудовище услышало,