Оставив помощницу на попечение лекаря, Генес с мрачным видом подошел к замершим с телом у порога стражам и не менее мрачному Алво-Керру, бросил один единственный брезгливый взгляд на служанку.

— Обследуйте комнату Хтон. Вероятней всего, на носилках именно она. Ищите признаки гадального зеркалья, — мужики крепче посмурнели. Черноделья им еще не хватало!

— Что делать с телом?

— Пока в могильню. Если подтвердится ее черноделье… в лес. На корм к дикому зверью.

Стражи молча поклонились и унесли тело. За их уходом следили Генес и Керр.

— Если девушка — чернодельница, будет жаль, что с ней разобралась леди.

У Аида-Генеса в виновности Хтон не оставалось никаких сомнений.

— Не об этом нужно думать, Алво-Керр, — сухо отозвался Генес. — Леди в Заводи.

Алво-Керр хмуро кивнул. Больше никто не в безопасности.

Глава 10

Пробудившись, Ясень еще долгие минуты просто бездумно лежала, вглядываясь в густой мрак ночи и прислушиваясь к своим физическим ощущениям. На удивление, она все прекрасно помнила, помнила, как Агнешка вероломно сдобрила ее чай отравой, как ей стало дурно, настолько дурно, что и сейчас к горлу подкатывал комок тошноты, как горожанка смеялась над ней, а еще Ра помнила, как она… умерла. Как перестало биться ее сердце. Зато сейчас оно билось вполне себе ровно.

Девушка недоверчиво положила ладонь на грудную клетку, осознавая, что на ней все та же одежда, в какой она и встретила свою кончину. Но как такое вообще может быть? Отчего она сейчас дышит, почему жива? Как странно… Жутко. Непонятно. Однако Ясень-Ра несомненно была рада, что ей удалось выжить. Да и чувствовала она себя если не отлично, то хорошо. У нее ничего не болело, сознание ясное, зрение четкое, уже привыкшее к темноте, только лишь желудок сводило легкими голодными спазмами и беспокоила сухость во рту с присутствием сильнейшего желания напиться холодной воды.

А что же случилось с Агнешкой? Увы, этого она, как ни старалась, припомнить не могла.

Девушка поискала взглядом хоть что-то, напоминающее посуду с водой, но, к своей глубокой досаде, в комнате ничего похожего на бутыль или графин, да хотя бы чашку, не нашла. Судя по всему, ей придется самой добывать себе живительную влагу.

Подтянувшись, она облокотилась на спинку постели, затем свесила ноги, встала босыми ногами на прохладный паркет, постояла на месте, вновь прислушиваясь к себе, сделала неуверенный шаг, стянула с кровати покрывало и накинула его на плечи, побрела к двери, раздумывая о судьбе отравительницы.

Возможно, кто-то увидел нехороший поступок Хтон и донес на нее страже, те и словили Агнешку на черноделье, а покликанный лекарь сумел вовремя вывести дрянь из тела Ясень и тем самым спасти.

Положив ладонь на круглую ручку, Ясень только тогда поняла, что находится не в своей комнатке. Похожей по обстановке, но точно не ее. Ра обернулась, внимательно оглядывая комнату. Это помещение немногим больше, да и окон целых две штуки, мебель расположена чуть иначе и ручка двери круглая, в то время как у нее — обычная, продолговатая. Где же она находится? Девушка подошла к одному из окон, отодвинула тюль, выглянула на улицу и изумленно ахнула. Совершенно точно, то не флигель прислуги и не бараки, торцы тех зданий были ей видны, кажется, она в особняке лорда, в каком-то его крыле.

Ясень не понимала, как ей теперь быть. Просто так бродить по хозяйским коридорам — неправильно, за такой поступок можно прилично огрести, однако и жажда начинала ее мучить, во рту образовался кислый, с налетом жидкого металла привкус. Вспомнив о ванной, она бросилась к расположенной по правой стороне от кровати узкой дверце, распахнула ее. Зажглись магические светильники, и Ясень в отчаянье прислонилась к косяку. В ванной — только уборный фаянс.

Делать нечего, придется идти на поиски кухни, до утра она вряд ли дотерпит. Испытав приступ раздраженного отчаянья, девушка закуталась в покрывало по самое горло и вновь отправилась к двери. По пути ее мучало опасение, что створка может оказаться закрытой, тогда все будет очень плохо, но ей повезло: дверь все же оказалась не запертой.

Шагнув в удивительно теплый, освещенный небольшими фонарями на настенных полочках коридор, она наткнулась на спящих у ее двери стражей, нерешительно запнулась, раздумывая: может, разбудить мужиков? Попросить принести воды? Нет, как-то глупо, но ещё глупей одной бродить по сумрачным коридорам. Толкнула раз одного из стражей, толкнула два, встав на цыпочки, потрясла за плечо второго, позвала — а в ответ только тихое сопение и отмахивание, точно от назойливой мухи.

Что же. Она пыталась.

Сжав пальцами покрывало, девушка сняла один из фонариков и отправилась в путь. Постепенно поняла, что крыло, в каком она оказалась, совсем не простое, видно, лекарское: пахло здесь по-иному, травами да лекарствами. Стены окрашены в зеленоватый оттенок — символ лекарских дел. В господских домах так стены не принято выкрашивать, скорее их обивали богатыми тканями разных расцветок, исключая зеленый, черный, темно-синий и молочный, также именуя подобные комнаты в честь их цвета.

Аккуратно толкнув другие дверцы в крыле, три из каких оказались запертыми, в четвертую девушка заглянула и тут же захлопнула. Процедурный кабинет. То был процедурный кабинет, и пахло в нем весьма скверно. Подернув плечами, Ясень добрела до высоких двустворчатых дверей, на секунду обернулась через плечо и, осенив себя обережными знаками, навалилась на створку, ей вновь повезло. Крыло также оказалось незапертым.

Оказавшись на хозяйском лестничном пролете, девушка на мгновение замерла, прислушиваясь к привычной могильной тишине, после чего уверенно спустилась вниз, без особого труда отыскала кухоньку для челяди, напилась воды из бочки, перекусила толстым ломтем хлеба и поспешила вернуться в лекарское крыло. Однако только она собиралась толкнуть створку, как услышала нечто странное. Ей послышался тихий мучительный мужской стон.

Застыв мышкой, девушка обратилась в слух. И вновь стон, протяжный и, кажется, доносящийся с этажа выше. Женская рука легла на деревянное резное перильце.

Очередной стон — и Ясень стремительно взлетела на следующий пролет; в дальнейшем девушка ориентировалась на звук, ее вело стойкое любопытство и желание быть чем-то полезной издающему столь жалобный, леденящий душу звук человеку, в то же время она была практически уверена: стон принадлежит хозяину Заводи. А ведь кому еще? Если верхние этажи всегда принадлежат господам и никаких лордов, кроме самого Генеса, в замке не проживает. А если Аид-Генес в беде, как его служка, она не имеет права пройти