Руки метнулись к горлу. Пальцы скребли кожу, пытаясь нащупать то, чего не было видно глазу. Дыхание стало хриплым, затруднённым. Мышцы шеи напряглись, обозначившись рельефными линиями под натянутой кожей.

Орион рванулся вперёд. Невидимая удавка впилась в шею, оставляя алые полосы на бледной коже. Он упал на одно колено, задыхаясь, а затем медленно повернул голову.

Взгляд наконец сфокусировался. На мне.

Понимание пришло постепенно, как медленный и беспощадный рассвет. Безумие отступило из золотых глаз, замещённое сначала недоумением, затем шоком, и наконец — чистой, кристальной яростью.

— Ты… — голос был хриплым от удушья. Ноздри расширились, как у разъярённого хищника, готового к атаке. — Что ты сделала?

Я заставила себя встать на дрожащие ноги, хотя каждый мускул протестовал против движения. Выпрямила плечи и посмотрела ему в глаза, стараясь не думать о том, как его прекрасные губы искривились в звериной оскале.

— Я связала тебя.

— КАКИМИ ЦЕПЯМИ? — крик прокатился по залу, заставил древние руны вспыхнуть тревожным багрянцем. Потолок содрогнулся, обрушивая каменную крошку на наши головы.

— Сил'тарен, — древнее слово прокатилось эхом по залу, тяжёлое как судьба.

Я сделала шаг назад, чувствуя, как он дёргается вслед за мной, словно на невидимом поводке. — Это узы души. Связь между твоей сущностью и моей волей.

Тишина растянулась между нами, напряжённая как канат перед разрывом. Орион медленно шагал по кругу, тестируя ограничения с методичностью хищника, изучающего размеры клетки. Он мог отдалиться на десяток шагов — дальше невидимая удавка впивалась в горло.

— Ты связала бога войны, — голос стал тише, опаснее, подобно шипению змеи перед броском. — Существо, которое правило созвездиями, когда твоя раса ещё не слезла с деревьев. И думаешь, что это безопасно?

Прежде чем я успела ответить, он метнулся вперёд с хищной грацией. Сильные руки схватили меня за плечи и толкнули к стене. Холодный камень ударил в спину, выбив дух из лёгких. Орион навис надо мной, его лицо в нескольких сантиметрах от моего, и я почувствовала жар его кожи.

— Ответь мне, — прошептал он, и дыхание обожгло губы сладким огнём.

Его глаза пылали расплавленным золотом в полумраке коридора. Безумие отступило, но ярость осталась — контролируемая, направленная, ещё более опасная в своей холодной расчётливости. Пальцы впивались в мои плечи, оставляя синяки на коже, но боль смешивалась с чем-то ещё.

Я должна была испугаться. Должна была чувствовать только страх перед древним хищником, который мог раздавить меня одной рукой. Но вместо этого кровь забилась быстрее, а в груди разлилось странное, постыдное тепло.

— Ты думаешь, что можешь контролировать меня, — продолжал Орион, не отводя гипнотического взгляда. — Маленькая девочка с большими амбициями. Но знаешь ли ты, что происходит с теми, кто пытается поймать в клетку божество?

Я сглотнула, чувствуя, как сердце колотится о рёбра барабанной дробью. От него исходило тепло — не человеческое, а что-то более первобытное, как от костра или раскалённого металла. Запах озона смешивался с чем-то ещё — мускусом, древесиной, грозой. Мужским.

— Я знаю, что делаю, — выдавила я, хотя голос предательски дрожал.

— Знаешь? — он наклонился ближе, и я почувствовала прикосновение шёлковых волос к щеке. — Тогда скажи мне, что ты чувствуешь прямо сейчас.

Вопрос застал врасплох. Что я чувствовала? Страх — да, но не только. Было что-то ещё, что заставляло кровь петь в венах и кожу покрываться предательскими мурашками. Его близость действовала на меня как наркотик — опасный, запретный, безумно притягательный.

— Я… — начала я и осеклась.

— Возбуждение, — закончил за меня Орион с довольной улыбкой хищника, почуявшего слабость жертвы. — Ты возбуждена, маленькая звезда. Опасность будоражит твою молодую кровь. Власть над древним богом кружит голову сильнее любого вина.

Одна рука скользнула с плеча на шею, большой палец коснулся пульсирующей жилки с гипнотической медлительностью. Прикосновение было лёгким, почти ласковым, но в нём чувствовалась скрытая угроза — обещание либо наслаждения, либо боли.

— Вот в чём твоя проблема, дочь Вега, — прошептал он, и каждое слово было как поцелуй. — Ты думаешь, что связала меня. Но на самом деле связала себя. С каждым ударом сердца, с каждым вдохом ты становишься частью меня. И я — частью тебя.

Пальцы сжались чуть сильнее, и я задохнулась — не от боли, а от внезапной волны ощущений, которые не принадлежали мне. Древние воспоминания о битвах среди звёзд. Сладкий вкус абсолютной власти на языке. Опьяняющее чувство полного контроля над жизнью и смертью.

— Чувствуешь? — губы Ориона почти касались моего уха, дыхание щекотало кожу. — Это только начало. Скоро ты поймёшь, что значит быть божеством. И тогда… тогда ты сама захочешь разорвать эти узы.

Я попыталась оттолкнуть его, но руки не слушались. Магия связи пульсировала между нами, создавая петлю обратной связи — его сила подпитывала мою, моя воля удерживала его, и в этом замкнутом круге рождалось что-то новое. Что-то опасное и притягательное одновременно.

— Отпусти меня, — прошептала я.

— Как скажешь, хозяйка, — Орион отстранился, но не убрал рук полностью. Теперь они покоились на моих плечах, тяжёлые и тёплые, словно путы из живого золота. — Но запомни эти ощущения, Астра. Запомни, что чувствовала, когда я был так близко. Потому что это только предвкушение того, что нас ждёт.

* * *

Следующие несколько часов прошли в молчании, нарушаемом только гипнотическим эхом наших шагов по древним коридорам. Орион шёл впереди, изучая каждую развилку, каждую руну на стенах с профессиональным интересом. Между нами висела невидимая нить принуждения — он мог отдалиться, но не более чем на десяток шагов.

Каждый раз, когда он пытался нарушить границу, я видела, как его тело дёргается, словно от удара невидимой плети. Но он не жаловался, не просил пощады. Просто смотрел на меня взглядом, полным холодного презрения, которое жгло больше любых упрёков.

Я же чувствовала себя живой развалиной. Магия, потраченная на разрыв цепей и создание новых уз, выжгла меня изнутри дотла. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, колени подгибались, а в висках стучала тупая, монотонная боль. Комбинезон, когда-то чистый и новенький, теперь был покрыт пятнами крови и каменной пыли. На руках и лице красовались ссадины от осколков.

Но хуже всего была зияющая пустота внутри. Место, где раньше жили смех Зары, суровая забота Маркуса, дружеская поддержка Рейна и нежность Коры. Теперь там была только чёрная дыра, которая болела с каждым вздохом.

— Портал должен быть здесь, — произнёс Орион, останавливаясь перед стеной, покрытой сложнейшим узором светящихся рун.

Я подошла ближе, пошатываясь от слабости. Левая нога подвернулась на неровном камне, и я начала