— Абсолютно согласен.

Анмир закивал.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в него ворвался Илиран, сияющий от восторга:

— Мама! Отец! Новая шишкодробилка работает! Вдвое быстрее прежней!

— Пойдёмте, покажу! — он практически подпрыгивал от счастья.

Мы последовали за ним во двор, где вокруг нового механизма собрались работники. Массивная машина мерно гудела, перерабатывая шишки.

— Загружайте равномерно! Следите за вращением! — командовала Эйлани, руководя процессом с уверенностью прирождённого организатора.

— Твоя невеста отлично справляется, — шепнул Анмир сыну.

— Она невероятная, — лицо Илирана буквально сияло от гордости.

Я наблюдала за этой картиной — работники, увлечённо обсуждающие новое оборудование, молодые люди, планирующие будущее, мужчина рядом со мной, который снова учился быть частью семьи.

— Кто бы мог подумать, что мы все будем здесь… вместе, — сказала я задумчиво.

— Жизнь полна неожиданных поворотов, — заметил Анмир.

Сейчас многое зависело от того, как он себя поведет в дальнейшем.

Научится ли быть верным, любящим – надолго.

А если нет… Ну что ж, цена ему известна.

И что-то мне подсказывает, что одного раз ох как хватило.

***

Анмир стоял на холме, откуда открывался вид на всю долину.

Внизу раскинулся “Шишковый рай” — теперь уже настоящее предприятие с новыми корпусами и дымящими трубами сушилен. Рабочие, похожие отсюда на муравьёв, сновали между зданиями, выполняя свои дела. Вдалеке виднелся заброшенный замок — его тоже нужно будет привести в порядок, но это потом. Сначала нужно было окончательно восстановить то, что он когда-то разрушил собственными руками.

Ветер играл в его волосах, и Анмир закрыл глаза, позволяя себе на минуту просто быть здесь, в этом моменте.

Шесть месяцев назад он едва не умер от кинжала наёмника. Не знал, простит ли его когда-нибудь Телиана. Сомневался, сможет ли снова стать достойным отцом для Илирана.

А сегодня утром, подписывая очередного договор с инвестором, он почувствовал нечто, чего не испытывал долгие годы — спокойную уверенность в правильности своего выбора. Не ту нервную самоуверенность дракона, пьянеющего от власти и богатства, а простое знание того, что он на своём месте.

Анмир анализировал прожитые месяцы.

Много всего потерял — состояние, положение в обществе, уважение жены, доверие сына. Приобрёл опыт — горький, но бесценный.

Сделал всё неправильно в первый раз, теперь пытался исправить ошибки. И удивительное дело — получалось. Не всё, не сразу, но получалось.

Совсем недавно он понял, что уже не все его решения приводят к краху — только небольшая, всё уменьшающаяся часть. Удача.

Не такая слепая, как была, но все же.

Он уже не так слепо полагался на нее и старался не привыкать.

Он учился принимать советы, делиться ответственностью, признавать свои слабости. И это давалось труднее, чем любая из его прежних побед.

Совсем недавно Телиана приняла назад своё сапфировое кольцо.

Не как символ прощения — до полного прощения было ещё далеко. Как символ готовности попробовать снова. На новых условиях, с новыми правилами, но всё же попробовать.

— Я не обещаю, что полюблю тебя как прежде, — сказала она тогда, протягивая ему тонкую руку. — Та Телиана, которая любила слепо, больше не существует.

— Знаю, — ответил он, надевая кольцо ей на палец с трепетом, словно делал это впервые. — И я не прошу прежней любви. Я прошу шанса заслужить новую.

Всё хорошо.

Дела шли в гору, отношения с сыном налаживались, с Телианой они нашли устойчивое равновесие между прошлым и будущим. Но одно не давало ему покоя.

Постоянно будоражило.

Хотелось летать.

И вот сейчас, весной, он решился…

В глубине души Анмир скучал по небу. По ощущению ветра под крыльями, по свободе, которую может дать только полёт. Он уже пытался трансформироваться, но ничего не получалось. Словно что-то внутри него было сломано — та часть, что отвечала за магию превращения.

“Может быть, я наказан за свою гордыню? — думал он иногда. — Может быть, утратил право быть драконом, когда перестал быть достойным этого звания?”

Потому он и забрался сюда, подальше от посторонних глаз.

Если опять ничего не выйдет — никто не увидит его поражения. Если получится… ну что ж, заслужил он эту маленькую радость или нет.

Анмир был спокоен.

Ладно, не выйдет — значит, в следующий раз. Или вообще никогда. Он научился принимать потери. Главное — то, что действительно важно, — уже возвращалось к нему. А полёты… это было бы приятным дополнением, но не самым необходимым.

Он закрыл глаза и сосредоточился, чувствуя, как что-то глубоко внутри откликается на его желание. Не то жадное, требовательное желание власти, что двигало им прежде, а простое, почти детское желание подняться в небо и посмотреть на мир сверху.

И трансформация случилась.

Не рывком, не взрывом силы, а мягко, естественно, словно он просто вспомнил, как это делается. Огромное тело, могучие мышцы, и — о, это чувство! — синие крылья, раскрывшиеся за спиной.

Анмир взмыл в небо с криком радости.

Он летел над своими засохшими виноградниками, которые неожиданно дали этой весной новые ростки — оказывается, корни были живы, просто ждали подходящего момента. Летел над замком, который когда-то был символом его могущества, а теперь стал просто красивым, немного печальным памятником прошлого. Летел над землёй, где он когда-то охотился из спортивного интереса, а теперь планировал разбить сады. Летел над лесом, стоящим в самой неплодородной части владений, но ставшем “Шишковым раем”, где работали люди, которые поверили ему ещё раз.

С высоты всё выглядело по-другому.

Не как владения, которыми нужно управлять, а как дом, который нужно беречь. Не как источник дохода, а как место, где можно быть счастливым.

Внизу, в доме Телиана наверняка рассматривала очередные чертежи или проверяла отчёты. Илиран с Эйлани планировали свадьбу. Жизнь шла