Я неосознанно взяла его за руку, желая разделить это тёплое чувство гордости за сына. И в этот момент произошло нечто удивительное — край моего платья задел стол, на котором стояла ваза с полевыми цветами, но она даже не качнулась.

— Ты заметила? — Анмир посмотрел на вазу с изумлением. — Она не упала.

— Забавно, — я улыбнулась, разглядывая свою руку в его ладони. — Похоже, моя неуклюжесть действительно проходит.

— Или возвращается баланс, — он осторожно сжал мою руку.

Баланс. Да, может быть, именно это и происходит. Я больше не отдаю всю свою силу и уверенность другому человеку.

Я учусь делиться ими, сохраняя при этом себя.

Вечером мы с Илираном сидели на кухне за чашками ароматного чая с мёдом. Мой сын буквально светился от счастья — Эйлани провела с нами весь день, и теперь они могли быть вместе открыто, без тайн и страхов. Я наблюдала за его лицом и думала о том, как хорошо видеть детей счастливыми.

— А что ты, мама? — внезапно спросил он, отрываясь от мечтательного созерцания пламени свечи. — Что с отцом?

Я медленно поставила чашку на стол, обдумывая ответ.

Илиран заслуживал честности.

— Понимаешь, сын, — начала я осторожно, — я ему не верю. Через несколько лет он снова может сделать то, что уже делал. Но это неважно.

— Как это - неважно? — Илиран нахмурился.

— Видишь ли, за мной ухаживали и Иванар, и Бертран, и Лоренцо, — я обвела пальцем край чашки. — Но во время бала я увидела истинные лица этих людей. Которые готовы втоптать в грязь того, кто внизу. Кто упал. Твой отец — единственный из них, кто знает цену такому падению. И знает цену измены мне.

Илиран долго смотрел на меня с удивлением.

— Как будто не ты рассуждаешь, — заметил он наконец.

— Твоя мама повзрослела, — я грустно улыбнулась. — Но я желаю тебе никогда не узнать, как бывает больно вот так взрослеть. Пусть у вас с Эйлани всё будет хорошо. Что до примера… — я посмотрела на него серьёзно, — не смотри на меня и отца. У тебя перед глазами есть бабушка и дедушка. София и Роберт живут уже сколько? Лет пятьдесят вместе.

— Да, — Илиран оживился, — это по-настоящему эпическая сага — пятьдесят лет вместе. По-моему, куда круче сказаний о великих драконах прошлого.

— Вот так, сын, — я кивнула. — Я выбираю твоего отца. По крайней мере, сейчас, потому что он многое понял. И ещё потому, что шанса увильнуть от своего долга передо мной, если он захочет строить семью, я ему больше не дам.

— Он захочет, — с уверенностью сказал Илиран.

— Ну значит, он сам знает, что произойдёт, если однажды ему взбредёт в голову подарить моё кольцо какой-нибудь Лизелле, — в моём голосе прозвучала сталь. — Он знает. И больше не рискнёт.

Илиран засмеялся:

— Мама, ты стала страшной!

— Нет, сын, — я покачала головой. — Я стала мудрой. А это совсем другое.

Моя неуклюжесть почти исчезла. Моя неуверенность тоже. А вот сердце… сердце снова готово было рискнуть.

Но на этот раз — на моих условиях.

Эпилог. Научиться летать

Просторный светлый кабинет на втором этаже административного здания залило утренним солнцем. Я рассматривала чертежи расширения производства, которые принес архитектор неделю назад, когда в дверь постучали. Анмир вошёл с папкой документов под мышкой — полностью выздоровевший, уверенный в движениях, но всё ещё осторожный в общении со мной.

— Доброе утро, — сказал он, останавливаясь у порога.

— Доброе, — я подняла глаза от чертежей. — Как прошла поездка в столицу?

Он прошёл к моему столу, и я жестом пригласила его сесть в кресло напротив.

— Лучше, чем я ожидал, — Анмир раскрыл папку и начал раскладывать бумаги. — Четыре новых контракта.

— Четыре? — я удивлённо подняла бровь. — Мы не сможем выполнить такой объём с нашими мощностями.

— Поэтому я привёз вот это, — он достал архитектурные чертежи и разложил их поверх моих планов.

— Что это? — я наклонилась, изучая детально проработанные планы новых зданий.

— Проект расширения производства. Два новых амбара, сушильня и цех для упаковки. И… часть мощностей можно разместить чуть дальше – на моем участке. Где будет удобно. Честно говоря, хоть в замке. Там давно никого нет.

Чертежи были выполнены профессионально — каждая линия, каждый размер выверены с точностью опытного коммерсанта, который знает цену каждого квадратного метра.

— Это… впечатляет, — призналась я, изучая детали. — Но где взять средства?

— У меня остались кое-какие связи, — Анмир откинулся в кресле. — Три инвестора готовы вложиться на разумных условиях.

Я недоверчиво посмотрела на него:

— Без подводных камней? Без скрытых условий?

— Никаких уловок, — он открыл ещё один документ. — Я составил договор, защищающий наши интересы. Тель, да ладно, это я точно могу.

— Наши интересы? — я подняла глаза, встречаясь с его взглядом.

В его лице промелькнула неуверенность — та же, что я видела в нём все эти месяцы, когда он осторожно пытался вернуть моё доверие.

— Если ты всё ещё готова принять меня в качестве партнёра, — сказал он тихо.

И перестал дышать.

Я долго смотрела на разложенные передо мной документы. Цифры были честными, планы — реалистичными, условия — справедливыми. За месяцы совместной работы я убедилась, что Анмир действительно изменился.

— Мне действительно нужен человек с таким богатым опытом в торговле, — наконец сказала я. — Но при одном условии.

— Каком?

— Полная прозрачность.