Вечер окрашивал комнату в мягкие золотистые тона, когда я принесла Анмиру отвар из целебных трав. Он лежал на подушках, бледный и измученный даже коротким разговором с Бертраном. Тени под глазами стали глубже, а дыхание — более поверхностным.

— Ты не должен был вставать, — сказала я, ставя чашку на прикроватный столик. — Это безрассудство.

Анмир попытался улыбнуться, но получилось скорее гримаса:

— Мне нужно было сказать это Бертрану. Ради нашего сына.

— И ради Эйлани, — добавила я, помогая ему приподняться, чтобы выпить лекарство.

Его тело под моими руками казалось таким хрупким, что я невольно вспомнила того сильного, уверенного в себе мужчину, которым он был когда-то.

Анмир послушно выпил горький отвар, поморщившись от вкуса. Я взяла пустую чашку и некоторое время просто стояла, рассматривая его лицо в мерцающем свете свечей. На висках проступила седина, которой раньше не было, а морщины у глаз стали глубже. Время и потери оставили на нём свой отпечаток.

— Знаешь, — внезапно сказала я, садясь на край кровати, — в бреду ты многое рассказал.

Анмир застыл, и я увидела, как напряглись мышцы его шеи.

— Что именно? — спросил он осторожно.

— О нашей первой встрече. О том, как ты влюбился с первого взгляда.

— Это было правдой, — сказал он, не отводя взгляда. — Ты была прекрасна в том синем платье. Когда ты смеялась, казалось, что весь мир становится ярче.

— А потом ты рассказывал, как всё изменилось.

Лицо Анмира потемнело, словно над ним прошли тучи.

— И это тоже правда, — тихо произнёс он, опуская глаза. — Я забыл, что действительно важно.

Я встала и подошла к окну, глядя на звёзды, которые начинали проступать на тёмном небе. За стеклом слышались вечерние звуки: шорох листьев, отдалённое мычание коров, чей-то смех из деревенской таверны. Простые, знакомые звуки жизни, которая продолжается несмотря ни на что.

— Двадцать пять лет я жила, считая себя обузой, — сказала я, не оборачиваясь. — Неуклюжей, нелепой, недостойной. Думала, что ты терпишь меня из жалости.

— Прости меня, — его голос сорвался. — Я был слеп. Настолько ослеплён собственным величием, что не видел твоей боли.

Я обернулась и увидела, что он смотрит на меня с такой мукой в глазах, что сердце сжалось.

— Вериан объяснил мне, как работает наш дар, — продолжала я. — Чем больше я тебя любила, тем больше удачи получал ты. И тем более неловкой становилась я. Я буквально отдавала тебе свою уверенность, свою ловкость, свою силу.

— Какая ирония, — горько усмехнулся Анмир. — Я презирал именно то, что было твоей жертвой ради меня.

Я подошла ближе, изучая его лицо в мягком свете свечей.

— А теперь моя неуклюжесть почти исчезла. Знаешь, почему?

— Потому что ты больше не любишь меня, — ответил он с болью, но и с пониманием.

— Не совсем, — я села на край кровати, чувствуя тепло его тела рядом с собой. — Потому что я научилась любить себя. И ценить свои качества.

В его глазах промелькнуло что-то похожее на восхищение:

— Ты стала сильной.

— Да, — кивнула я. — И теперь, если я снова полюблю кого-то, это будет выбор, а не жертва.

Анмир осторожно протянул руку и взял мою ладонь. Его пальцы были тёплыми, немного дрожащими от слабости.

— Заслужить твою любовь снова, — тихо сказал он, — было бы чудом, которого я недостоин.

Я посмотрела на наши соединённые руки. Когда-то я мечтала, что он снова коснётся меня вот так — нежно, осторожно, словно я была чем-то драгоценным.

— Не обещаю ничего, — сказала я честно, но не отняла руку. — Но ты спас нашего сына. Это многое меняет.

— Я был готов умереть за него, — произнёс он просто, без всякого пафоса. — И за тебя.

Что-то тёплое разлилось в моей груди. В этих словах не было красивых фраз или громких обещаний — только простая, честная правда.

— Знаю, — тихо ответила я. — И это… тронуло меня.

Утро следующего дня принесло с собой не только золотистые лучи солнца, проникающие сквозь лёгкие занавески, но и неожиданные новости. Вериан вошёл в комнату к Анмиру с письмом в руках.

— Новости из столицы, — объявил он торжественно. — Графа Столгара арестовали за организацию нападения.

Анмир, который как раз пытался без особого успеха приподняться на подушках, замер от удивления:

— Так быстро? Я думал, расследование займёт месяцы.

— Произошло чудо, — ВЕриан посмотрел на меня и тихонько посмеялся. — Один из советников короля проезжал через эти места и остановился в деревенской таверне.

— И услышал историю о нападении на “Шишковый рай”? — догадался Анмир.

— Именно. А ещё о храбрости одного дракона, защитившего семью. Этот советник давно следил за графом, подозревая его в государственной измене.

— И наш случай стал последним доказательством?

— Да. Но больше всего его впечатлил рассказ о тебе. О твоём преображении.

— Преображении? — Анмир приподнял бровь с лёгкой иронией.

— Деревенские жители создали целую легенду. Они говорят, что дракон стал человеком, когда понял, что любовь ценнее золота.

— Не желаю быть знаменитостью, — Анмир попытался сесть и тут же поморщился от боли. — Это слишком утомительно.

Я мгновенно оказалась рядом, осторожно поддерживая его за плечи:

— Осторожнее.

— Я, пожалуй, проведаю племянника, — сказал мой брат, направляясь к двери. — Посмотрю, как он переживает своё счастье.

За окном послышались весёлые голоса — Илиран встречал Эйлани, которая впервые приехала открыто, без тайн и обмана, с подарками для выздоравливающего отца своего возлюбленного.

—