Тут этот оболтус опустил взгляд, увидел смачные лиловые щупальца, копошащиеся у него под одеждой, и заорал. Потом попытался вырваться, свалился со стула и вдобавок треснулся затылком об стол, когда попытался вскочить и убежать.

Глядя на его борьбу с полуожившим стулом, остальные смеялись во весь голос, а я снисходительно молчал.

Наконец, битва была окончена. Горе-адепт кое-как вспомнил азы сокращения наведенной активности и вернул стул к первоначальному безобидному состоянию.

– Что надо сказать, Милтон? – поинтересовался я, когда он поднялся на ноги и, краснея словно вареный рак, принялся торопливо поправлять одежду.

– Простите, магистр Уоррик, я заснул.

– И?

– И я больше так не буду.

Верилось в это слабо, но я махнул рукой. Настроение было каким-то благостным, не хотелось заострять внимание на неприятных моментах.

– Двойное задание и отработка, адепт Милтон.

Он пригорюнился, но возражать не посмел. Вместо этого сел на свое место и долго бухтел, огрызаясь на одногруппников, продолжавших по-тихому его подкалывать.

Зато все проснулись.

– А теперь каждый возьмет себе по предмету и наделит его каким-нибудь живым элементом. Не повторяться! Идея со стулом и щупальцами – моя. Придумывайте свое.

И началось…

Каждый творил, кто во что горазд. Тут и ручки были, из конца которых вылезали скрюченные пальцы, и часы с глазами, и пытающийся облизать все на своем пути мяч с языком. Кто-то приделал столу конский хвост, кто-то нарастил на швабре крылья стрекозы. Шум, гвалт, хохот, крики.

Но все это прошло мимо меня, потому что я увидел Велену, замершую на пороге аудитории. Глаза у нее были большие-пребольшие, и в них светился такой искренний восторг, что у меня екнуло. И екнуло очень сильно. Настолько, что мне захотелось завершить занятие прямо сейчас и приступить к ознакомлению нового сотрудника с нашими распорядками.

К счастью, до конца пары оставалось совсем немного. Великовозрастные балбесы еще немного погоняли всякую дичь по аудитории, поигрались, устраивая друг другу безобидные, но эффектные каверзы, а потом приступили к уборке, что оказалось совсем не так весело, как приделывать фантомные части тела к разным предметам.

Кто-то даже надеялся сбежать, но я стоял у них на пути и проскочить мимо меня никто не решался.

С горем пополам они убрали все последствия своих экспериментов, и покинули аудиторию, а я наконец, смог переключиться на Велену.

– Что это было? – с нотками благоговения спросила она.

– Практика по мыслительным трансформациям. Понравилось?

– Очень!  Это просто… просто, – она покрутила пальцем в воздухе подбирая нужные слова, – это фантастика, только еще круче. А я так смогу?

При этом смотрела на меня с такой надеждой, что я смутился. Пришлось говорить, как есть:

– Я не знаю. Эти балбесы сначала были либо на домашнем обучении, либо в частных школах. Потом пришли к нам, уже зная азы магии. А как с этим обстоят дела у вас в мире?

– Магии нет, – просто ответила она. – ни дома, ни в частных школах. Только в книгах, да в фильмах. Поэтому я с удовольствием пишу, придумываю новые миры и наполняю их особенным смыслом, волшебными созданиями и местами. Любовью…

Последнее она сказала, чуть помедлив и тут же замолкла.

– Надо же, как интересно.

– Прости, тебе, наверное, кажется, что все это глупости, которые не имеют никакого отношения к факультету Боевого мышления.

– Отнюдь. Может, ты и не сможешь творить такое же безобразие, как студенты академии, но, наверняка, ты можешь что-то другое… Особенное.

Да, именно так. Особенное. Потому что и она сама особенная.

– А если нет?

– Я уверен, что да. Садись, – указал на свой преподавательский стул, – доставай свою волшебную чудо-ручку.

На самом деле, ручка выглядела обыкновенной, но мы все знали, что каждая попаданка приносила с собой что-то особенное, что-то такое, чего до этого в нашем мире не было. Что-то что помогало нам стать на шаг ближе к победе.

У Али – паяльник, у Бажены – стетоскоп, у сестер – карта и нож, а у Велены – ручка.

Я взял со стеллажа у окна пару чистых листов и положил перед ней.

– Пиши.

– Что писать?

– Понятия не имею. Ты же писательница. Тебе и решать.

Она на миг задумалась, потом пожала плечами и написала одно слово.

Ёж.

– Мммм… – я осмотрелся по сторонам, в ожидании не пойми чего. Но было тихо.

Велена вздохнула и между ее бровей залегла хмурая складочка:

– Не работает.

– Наверное, не хватает подробностей. Сегодня на занятии адепты представляли детали, и чем больше этих деталей было, тем лучше у них, в итоге, получалось.

– Ну это я запросто, – кивнула она и принялась быстро строчить на белом листе.

Описание заняло пять строчек. И снова ничего не произошло.

Кажется, Велена расстроилась, а я не смог предложить ничего иного, кроме как:

– Дай я прочитаю.

И прочитал. Вслух, отчетливо, громко. Про острые, почему-то розовые иголки, глаза-бусинки и грибочки, которые он тащил на спине.

И стоило мне только закончить чтение, как из угла к нам и правда выполз розовый еж, тащащий на спине пяток рыжих опят.

– Вот видишь, – сказал я, – сработало.

Еще бы понять, как именно, но на этот вопрос Велена сама дала ответ.

– Я писатель. Пишу для читателей, – она аккуратно гладила своего первого ежа по колючей спинке, – он живой?

– Фантом. Рассеется, спустя некоторое время.

– Жаль, он мне понравился.

– Ты всегда сможешь написать себе нового.

– И дракона могу?

– И дракона, – усмехнулся я, – все, что подскажет тебе фантазия.

– О, дорогой магистр Уоррик, вы понятия не имеете на что способна моя фантазия.

– Звучит, как угроза.

– О, да. – с коварной улыбкой Велена потянулась за новым листом.

Глава 8. Магистр Велена

– А я вот так! – меня вдруг опутывала лоза, сковывала, связывала, и Уоррик радовался, будто мальчишка, приближался, казалось – вот-вот поцелует.

– Да не дождетесь! – хихикала я, писала ручкой в воздухе быстро-быстро и зачитывала в обратном порядке.

Лоза резко превращалась в сотни бабочек и те разлетались в разные стороны.

Поразительно, но я довольно-таки быстро выяснила – как нужно колдовать без чужой помощи. Опытным путем, после проб и ошибок. Вначале пыталась читать строки сама, однако не выходило ничего путного. В воздухе появлялись искры, пестрые всполохи, словно магия была где-то рядом, но не подчинялась и не делала нужное. Затем я зачитывала слова нараспев, меняла тембр голоса, пыталась речитативом и белым стихом… А потом наугад, по наитию, прочла в обратном порядке