— Я подумаю об этом, хорошо? — спросила я, изо всех сил стараясь говорить как можно мягче. — Может быть, я продержусь еще месяц. Я имею в виду, что такое месяц в великой системе отсчета времени?

Она вытерла глаза и несколько раз кивнула.

— Да. Ты сможешь продержаться еще месяц. Я буду оберегать тебя. Я это могу.

Потянувшись через машину, я крепко обняла ее, вдыхая едва уловимый аромат, который Симона всегда носила с собой. Лаванда — цветы в ее палисаднике, анис — лакрица, которую она втайне любила. Я буду скучать по этому.

Когда мы закончили с эмоциональными рыданиями, Симона снова завела машину и подвезла меня прямо к парадной двери.

— Увидимся завтра, — сказала она, изучая мое лицо. Это не было вопросом. Она сказала, что мне лучше быть здесь завтра, иначе она надерет мне задницу.

Я кивнула, выдавив улыбку.

— Поняла тебя, детка.

Бросив последний взгляд на ее прекрасное лицо, ужасную косу и добрые глаза, я послала ей тихую надежду, что однажды у меня хватит сил вернуться сюда.

И она простит меня за то, что я планировала сделать.

5

— Люси, заказ готов!

У меня ушло на это пару недель, но я наконец-то откликнулась на свое вымышленное имя: Люси Джонс. Отъезд из Тормы был лучшим решением, которое я когда-либо принимала; вторым лучшим решением было отправиться в город без всякой стаи, решив рискнуть в одиночку.

Свобода просыпаться без страха была всем, и мои единственные негативные мысли в эти дни были о том, сколько лет я потратила впустую в Торме, хотя могла бы быть свободной.

Поспешив к прилавку, я схватила тяжелый поднос с тремя бургерами и примерно пятьюдесятью тоннами картошки фри. В этих краях водители грузовиков буквально вваливались в закусочную, умирая с голоду после многочасовой дороги. Этот поднос с едой быстро опустеет.

— Вот, пожалуйста, — сказала я с улыбкой, опуская поднос, чтобы расставить три тарелки с картошкой фри в центре. — Хотите, я долью вам напитки? — спросила я, заметив, что они наполовину опустели.

— Нет, все хорошо, милая, — сказал самый крупный мужчина, его седые усы задрожали, когда он откусил от бургера. Двое других тоже принялись за еду, и я усмехнулась.

— Отлично. Я подойду через несколько минут.

Я обошла еще несколько столиков, наполнила напитки, отдала заказы, и все это время на моем лице играла искренняя улыбка. Конечно, жизнь не идеальна. Я скучала по Симоне и Дэнни и знала, что они будут расстроены моим внезапным исчезновением. Не говоря уже о стрессе из-за моей первой смены на следующей неделе… я еще толком не придумала, что с этим делать. Но я бы выделила эти маленькие, мрачные моменты из своей прошлой жизни.

— Как давно ты в Худ-Ривер? — спросил усач с проседью, когда я вернулась, чтобы долить ему содовой. — Я останавливаюсь здесь по пути уже двадцать с лишним лет, но никогда раньше не видел твоего симпатичного личика.

Это был безобидный флирт. Я наслаждалась им больше всего.

— Не очень долго. Я проезжала мимо, и это место покорило мое сердце, поэтому я решила остаться.

Обилие зелени здесь было настоящим убежищем для моего волка, который больше всего на свете хотел заблудиться в лесу. Еще лучше: на сотню миль вокруг нет официальных стай.

В Худ-Ривере было много интересного.

— Ты слишком молода, чтобы торчать в таком занудном городке, как этот. — Один из собеседников усмехнулся. Он был моложе усача, и ему явно нравилось больше ночной жизни, чем было доступно в этом маленьком городке.

Я пожала плечами.

— В наши дни скучать — это даже приятно. — Подняв их пустые тарелки, я одарила их еще одной лучезарной улыбкой. — Могу я предложить вам, джентльмены, что-нибудь еще?

Усач покачал головой.

— Только счет. Спасибо, дорогая.

Я кивнула и повернулась, чтобы уйти. Как только я сделала шаг, входная дверь распахнулась, и громкий хлопок эхом разнесся по закусочной. В этот момент я потеряла ощущение счастья, когда страх, с которым я жила большую часть своей жизни, нахлынул на меня, и я чуть не рухнула на пол.

— Простите, — сказал пожилой седовласый мужчина, проходя дальше внутрь. — Это подхватил ветер.

Я не могла толком объяснить, как мое тело реагировало на неожиданные ситуации. На меня столько раз нападали и причиняли боль, что теперь я привыкла ожидать боли. Обычно я скрывала это лучше, но, судя по тому, как трое водителей грузовиков смотрели на меня, на этот раз у меня ничего не вышло. Отведя взгляд и чувствуя, как горят щеки, я поспешила принести им счет.

Черт, черт, черт. Возьми себя в руки, Мера!

Мысленно я ругала себя за то, что привлекаю к себе такое внимание. За то, что вернулась к прежним привычкам. Нескольких недель вдали от стаи явно было недостаточно, чтобы я изменилась, совсем нет. Но я собиралась продолжать двигаться вперед, заставляя себя смириться с этой новой жизнью. Я не позволю этим ублюдкам победить.

Пробив полный заказ столику дальнобойщиков, я поспешила к нему и оставила чек. Все трое молча наблюдали за мной, и я молилась, чтобы они не задавали никаких вопросов. К счастью, к тому времени, как я подошла к еще нескольким столикам, они уже ушли, и я забрала деньги, отметив, что они оплатили свой счет и оставили мне очень хорошие чаевые. Жаль, конечно, денег, но неважно. На данный момент я их возьму.

Нищим выбирать не приходилось, и я застряла в ветхом домике в лесу, который нуждался в небольшом ремонте. Эти деньги не пропадут даром.

Остаток вечера прошел в суматохе подносов, пролитой газировки и дерьмовых чаевых. За что я еще больше благодарна водителям грузовиков. Когда, наконец, пришло время заканчивать смену, я вздохнула с облегчением, потирая затылок, чтобы расслабить мышцы.

Последние несколько дней я была напряжена, чувствуя, как во мне просыпается зверь. Это было не в первый раз, но теперь она была гораздо ближе к поверхности сознания.

Я чувствовала ее энергию. В ее душе чувствовалась необузданность. Она была готова к переменам.

— Отлично поработала сегодня, Люси.

Я обернулась, когда Грег, мой босс, отвлек меня от мыслей. Что касается начальства, то он был просто великолепен; его жена тоже была милой, хотя и редко заходила в закусочную.

— Спасибо, Грег, — сказала я. — Часы действительно пролетают незаметно, когда здесь так оживленно.

— Мой любимый вечер, — сказал он с раскатистым смехом, прежде чем выйти на первый этаж. Я села за стойку, чтобы обналичить деньги, отделив их