— Кира! — он подлетел к ней и схватил ее под руки.

Силы оставили ее, и девушка потеряла сознание.

* * *

— Так это и в самом деле правда?! Я ушам своим не верю! — Гиффард расхаживал вдоль окна, то и дело бросая на дочь недоверчивые взгляды. — Она бы ни за что так себя не повела!

Ардрет только руками развел.

— Ну, рано или поздно это с каждым случается.

После того, как Кира лишилась чувств, упав в руки Килиана, Ардрет, помня о своем обещании не выдавать тайну, не смог придумать ничего лучше, как сказать, что они с Бехатаром нашли Киру в таверне. Пьяную.

Бехатар посмотрел на как на сумасшедшего, в ответ на что эльф лишь пожал плечами. Нужно же было что-то сказать.

— Решила напиться от горя, — вздохнул Ардрет. — Еле в чувство привели.

Гиффард хоть и был в шоке, но все же испытал облегчение, ибо в мыслях уже давно выстроил жуткие догадки. Однако, через несколько минут на смену облегчению пришло раздражение — как ни крути, а властный характер оставался неизменным даже в чрезвычайных ситуациях.

Подумать только! Его дочь нашли в винном погребе — пьяную, грязную и лохматую, словно какую-то городскую пьянчужку.

— После всего, что случилось это неудивительно, — Ардрет теперь пытался кое-как оправдать Киру. — Ей ведь пришлось столько всего пережить…

Гиффард вздохнул.

— Я понимаю… Конечно, понимаю. Но… Нет, я не ожидал от нее такого!

Килиан сидел на краю постели и не отпускал ее руку. Прошло уже полчаса, а она все еще была без сознания. Самое страшное осталось позади, но ему не давало покоя его «чудесное исцеление». Бехатар молчал, хотя Килиан и был уверен, что волшебник знает ответ.

Килиан догадывался, даже нет — понимал, что все это как-то связано с Кирой и ее исчезновением. Он не знал, что именно она сделала, но знал, что обязан ей жизнью. Бехатар мог сколько угодно говорить об «исцеляющей силе любви», но он-то знал, что главная «сила» лежала сейчас перед ним. Килиан крепче сжал ее руку.

* * *

… Очнулась я поздней ночью. Килиан, прислонившись к стене, дремал на краю моей постели. Будить его не хотелось, но неосторожного движения оказалось достаточно, чтобы он вздрогнул и открыл глаза.

— Кира!

У меня будто камень с шеи сняли. Он здесь. Рядом. Живой. Я попыталась встать, но тело все еще подчинялось с неохотой, затекшие мышцы болели.

— Тише, — мягко, но настойчиво он уложил меня обратно. — Тебе надо отдохнуть.

— Это правда ты? — даже улыбаться получалось с трудом.

Собравшись с силами, вытянула руку и коснулась его щеки. Теплая, колючая. Родная.

— Теперь я буду заботиться о тебе, — он наклонился и невесомо коснулся губами моих губ.

Черт, до чего же приятное ощущение! И неважно, что голова по-прежнему трещит. Хотя теперь, кажется, уже не так сильно.

— Со мной все хорошо, — еще одна неуклюжая попытка улыбнуться. Не хотелось даже думать о том, как я сейчас выгляжу. — Правда. Просто нужно немного набраться сил.

Он внимательно посмотрел мне в глаза. Между бровями залегла упрямая морщинка.

— Может, все-таки расскажешь, что произошло?

Я сделала вид, будто не понимаю о чем он. Может, и расскажу когда-нибудь. Но не сейчас. А лучше вообще молчать.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже не намекнешь? — Килиан продолжал буравить меня взглядом.

— У женщины должны быть свои маленькие секреты. Может, однажды я и расскажу тебе. — И, помолчав добавила: — Если, конечно, сочту нужным.

Он прилег на край постели, и я подвинулась, освобождая ему место. Лежать вдвоем на узкой койке было тесно, но чертовски приятно.

— Ты спасла мне жизнь…

— А ты мне.

На пару минут воцарилась тишина.

— Ты изменилась, — Килиан посмотрел на меня. Прищурился, улыбнулся задумчиво. — И где та истеричная девица, которая вывалилась на меня из зеркала?

— Ну, строго говоря, кое-ктосхватилменя ивыдернулиз портала. — Я улыбнулась в ответ.

И тут мне стало страшно. Я вдруг подумала: что было бы, не взбреди Марине погадать на «суженого-ряженого»? Или, если я бы отговорила ее. Что бы тогда произошло? Ничего. Не встретила бы Килиана, не нашла дедушку и отца. И Шиенна осталась бы безнаказанной — неизвестно, что еще она успела бы натворить.

Одна маленькая случайная шалость запустила цепочку событий. Или… все же не случайная? Но это уже не имело значения.

Я посмотрела в окно. На горизонте занималась тонкая полоска рассвета.

— Ты не спал всю ночь. Тебе нужно отдохнуть.

Килиан попытался отмахнуться, но, не обращая внимания на его вялый протест (вялый, потому что несмотря на улучшение, он все еще был очень слаб), я уложила его обратно на подушку и, в доказательство серьезности намерений подоткнула одеяло.

— Никаких отговорок. А будешь сопротивляться: свяжу.

Он хитро улыбнулся.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — и, приподнявшись, ласково куснул мочку моего уха.

— Отдыхай, — я легонько поцеловала его в ответ.

* * *

— Вот как? — уточнила я и посмотрела на Бехатара.

Маг нахмурился. Очевидно, он ждал от меня другой реакции. Более… эмоциональной.

— Другого объяснения, почему ритуал не убил тебя, у меня нет, — развел он руками.

— Что ж… значит, для меня ничего и не изменилось.

Предположение мага, что ритуал забрал мое эльфийское бессмертие, не стало ни шоком, ни огорчением. Честно говоря, я удивилась, если бы выяснилось, что мне уготована вечная жизнь. Я родилась в том мире, где люди с раннего детства знают, что жизнь конечна. Мы приходим на Землю, растем, взрослеем, стареем и, когда приходит время, умираем. Немного обидно и грустно, но факт остается фактом.

Впрочем, и отрицать, что идея вечной жизни не привлекала меня — бессмысленно. Хотя бы потому, что, согласитесь, интересно наблюдать, как меняется мир (особенно, если это происходит стремительно), двигаться вперед и наполнять себя новыми впечатлениями. А сколько возможностей!

Но если взглянуть иначе — какой толк от вечности, если не с кем ее разделить? Я вспомнила, как, пересматривала «Властелина Колец» и недоумевала, как легко эльфийка Арвен отказалась от бессмертия. «Разменять вечность на мужика?? Пусть даже такого классного, как Арагорн», — думала я тогда. «Да ни за что в жизни».

Но тогда я почти ничего