И перед Агнесс возникла корзинка, тоже перевязанная бантом...

ГЛАВА 68

И я поставила перед ней корзинку, тоже перевязанную бантом, с симпатичными блестящими баночками. Агнесс с явным предвкушением сунулась в одну баночку и...

Обнаружила там вонючую липкую коричневатую субстанцию.

– Это лучшая грязь из нашего озера для тебя, – улыбнулась я. – Жутко целебная и полезная. Нанеси ее себе на лицо – она поможет выровнять тон твоей кожи. А то, прости, ты выглядишь зеленоватой, дорогая.

– Сама мажься своей грязью!

Не выдержав, Агнесс опрокинула корзинку и поспешила к выходу.

– Дочурка, ты грубовата с сестрой, а ведь она явно сделала нам всем подарки от чистого сердца, – заметил Клифф, не отрывая взгляда от своей новой марки. – Мы так благодарны вам, маркиза!

– Что вы, больше всего на свете я люблю преподносить подарки. Да, кстати, я хотела уточнить насчет комнаты, которую вы мне выделили в вашем доме – полагаю, другой не нашлось, а в той так мало света… После Феодорийских гор я к такому, увы, не привыкла. Я, пожалуй, перееду в отель, чтобы не смущать вас. Я уже присмотрела – «Роял Блек» или «Рикос Премиум»…

Я намеренно назвала самые дорогие отели Серенны – денег на то, чтобы снять там номер у меня пока не было. Но эти названия явно впечатлили Гастелло.

– Что ты, что ты, милая, если ты переедешь в отель, то пойдут слухи, что мы плохо тебя принимаем, о нашем негостеприимстве или что не можем принять маркизу, а это вовсе не так! Я лично распоряжусь, чтобы тебе выделили покои с достаточным освещением, – вставила Мерседес.

– И по поводу служанки…

– А что со служанкой? Бастия – замечательная и очень исполнительная работница…

– Может быть, она и исполнительна, но недостаточно почтительна, – отрезала я.

В этот момент в дом позвонили, и вскоре к нам в гостиную привели высокую рыжую девушку в чепце, из-под которого выглядывали пушистые, как барашек, рыжие волосы. Все ее лицо было сплошь усыпано веснушками.

– Здравствуйте, высокие господа, я прибыла… – смущаясь, она мяла в руках небольшой мешок с вещами. – Мадам Зиверт велела мне явиться к этому часу…

Одета девушка была опрятно, но очень бедно – потертая клетчатая накидка и стоптанные, но чистые башмаки.

– Это еще что за рвань? – вскинулась Мерседес. – У меня набран полный штат служанок, а ты проваливай отсюда!

– Все в порядке, леди Гастелло, эта девушка – моя новая служанка, – перебила я, и обратилась к новоприбывшей. – Я – Ева Адлер. Мадам Зиверт рассказала мне о тебе. Ты – Мод, так?

– Так… – смущаясь, прошептала девушка. – Мадам Зиверт сказала, вам нужна служанка…

– Разумеется, нужна! И я очень рада знакомству с тобой.

С этой девушкой я познакомилась около прачечной, когда поставила рядом палатку и под видом своей помощницы, сорокалетней мадам Зиверт, стала распродавать там свои крема для рук. Торговля шла очень бойко, вышедшие после ночной смены прачки скупали мои крема только так. Цену на крем я поставила самую минимальную, но засчет большого объёма продаж получила в тот день весьма приличную выручку.

И тут подошла рыжая девушка в синей косынке с лицом, усыпанным веснушками.

– А за сколько вы продаете свой крем, леди? – робко спросила она.

Я хотела назвать цену, но тут обратила внимание на ее руки, и ужаснулась.

Красные, покрытые шелушащейся коркой, они все были изъедены средствами для стирки!

Я дала ей пару баночек крема для рук бесплатно, и мы разговорились.

Оказалось, у Мод старенькая больная мама, которой нужно дорогое лекарство – нигде, кроме как в прачечной, не платили столько, чтобы на него заработать. Поэтому девушка и работала прачкой, несмотря на то, что у нее оказалась повышенная чувствительность к стирающим средствам.

Мне необходима была верная личная служанка, которая не предаст, поэтому я и решила нанять Мод, которая была на седьмом небе от счастья, что ее хочет взять госпожа.

– Не знаю, зачем маркизе Адлер понадобилась эта рвань, – Мерседес покосилась на девушку. – Я предоставила вам отличную служанку…

– Меня полностью устраивает Мод. Думаю, ей отлично подойдет та комнатка, в которую вы хотели заселить меня. Мод, ты можешь идти. Там сейчас как раз находятся мои вещи – можешь их разобрать. И да, кстати, леди Гастелло, насколько я знаю, у вас есть еще одна дочь, Дебора… Получается, она еще одна моя сестра, кроме Агнесс и бедной Фионы, погибшей в пожаре.

– Дебора наказана – она три дня не должна выходить из своей комнаты и ни с кем общаться! – тут же вмешался Клифф.

– Но я так хотела с ней познакомиться! – всплеснула руками я.

– Девчонка взяла слишком много воли – сбежала из дома и отправилась в Академию Художеств, чтобы выяснить, что нужно, чтобы попасть на их новый курс, – сварливо проговорил барон. – У нее дурная привычка – мазюкать кистями да красками. Уж сколько вдалбливали глупышке, что не женское это дело – по холсту малевать, а ей хоть трава не расти!

– И все-таки я настаиваю на знакомстве со своей самой младшей сестрой, – прищурилась я.

– Только из уважения к тебе, милая, – снизошла Мерседес. – Можешь ненадолго зайти к этой противной упрямице, но, пожалуйста, не говори с ней о ее увлечении, чтобы она не питала ложных надежд. Мы уже присматриваем ей будущего мужа. Между прочим, герцог Ставосский, возможно, готов будет взять Дебору без всякого приданного...

Услышав такое, я была просто шокирована.

Фиона никогда не интересовалась судьбой Деборы, однако, покопавшись в ее памяти о будущем, я нашла там смутные воспоминания о том, что Клифф действительно планировал брак с герцогом Ставосским – именно поэтому тогда Дебора сбежала и пропала без вести!

– Герцогу Ставосскому сорок пять, а Деборе же только десять, – с плохо скрываемым бешенством проговорила я.

– По закону Серинити я заключу со Ставосским магический договор о будущей женитьбе, после чего ее отправят в Пансион воспитания послушных жен, где она будет находиться вплоть до наступления совершеннолетия, – самодовольно заявил Клифф. – После чего уважаемый герцог сможет на ней официально и законно жениться.

– Дивно придумано, дорогой! – поддержала его Мерседес. – В Пансионе воспитания послушных жен Дебору уж точно научат уму-разуму, и она забудет