Лайонел даже не пытается скрыть своего веселья, продолжая смаковать детали казни, а я пытаюсь осознать перипетии судьбы одного из влиятельнейших людей королевства.

Мне не верится, что длинные руки де Гарти больше не висят надо мной угрозой… и всё же это так.

Вот так просто?

Хочется расхохотаться.

Кажется, у меня появилось будущее.

Делаю глубокий вдох и только теперь понимаю, что долгое время не мог дышать полной грудью.

— Хвала небесам, Лайонел. Ты не представляешь, как я благодарен тебе за всё, что ты сделал!

— Я готов принять в благодарность скромный процент с продаж звёздных гирлянд, — включает типичного дельца.

Собственно, я и сам намеревался предложить ему это.

— Считай, что мы договорились, партнёр, — ухмыляюсь.

— Отлично, Кейн, тогда я подготовлю бумаги. Кстати, спрос на эти твои гирлянды превысил наши скромные возможности и пришлось устроить что-то вроде аукциона.

— И?

— Ставки оказались достаточно высоки, так что теперь, ты вполне можешь позволить себе выкупить небольшой корабль. И ещё… — он поднимается, закладывает руки за спину и делает несколько шагов по комнате. — Я тут поразмышлял над словами Тайли и решил вложиться в строительство нового портового городка в твоей долине. Но при условии, что ты выделишь мне восемьдесят артанов земли и позволишь контролировать здесь в столице торговлю твоей древесиной.

Чувствую, что с каждым вдохом в грудь проникает всё больше воздуха. Проблема денежных средств заставляла меня ощущать свою ущербность не меньше, чем слабость тела, но теперь всё это будто перестаёт на меня давить.

Делаю новый глубокий вдох.

— Если мы договоримся о деталях, Лайонел, то я приму твоё предложение, — стараюсь не показывать излишней радости.

У Лайонела репутация честного дельца, и если он возьмётся за дело, то мы оба получим немалые выгоды.

— Кейн, ты не пожалеешь об этом решении. Завтра же подготовлю все бумаги, — бросает взгляд на стремительно темнеющую за окном полоску света. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если сейчас я оставлю тебя, мне ещё нужно сегодня успеть кое-что сделать.

— Конечно. И ещё раз тебе спасибо.

— Ты тоже помог мне в своё время, Кейн, так что, надеюсь, теперь мы в расчёте, — ухмыляется. — Кстати, вот там омывальня, а если нужно позвать горничных, дёрни за этот шнур, — указывает на алую верёвку с кисточкой у изголовья кровати, затем коротко прощается и уходит в весьма приподнятом настроении.

Комната погружается в тишину, и в этой тишине всё моё внимание направлено на свернувшуюся в кресле тонкую фигурку. Тайли выглядит осунувшейся и от этого что-то болезненно царапает в груди.

Я должен встать.

Чтобы заставить тело слушаться, начинаю активно разминать руки и ноги. Постепенно боль в мышцах притупляется и мне удаётся сначала сесть, а затем и подняться, придерживаясь за мебель.

Медленно шаркаю в сторону омывальной комнаты. Там привожу себя в порядок и отираю тело прохладной водой. Можно было бы вызвать горничных и приказать подготовить горячую ванну, но сейчас мне не хочется видеть здесь посторонних.

Возвращаюсь в комнату, чувствуя себя уже гораздо бодрее, и направляюсь к большому креслу. Мысль о том, чтобы прямо сейчас утащить Тайли в роскошную мягкую постель, горит на кончиках пальцев и гонит по венам кровь.

Ещё шаг. Подхватываю её, вспоминая, насколько она лёгкая, и осторожно опускаю на шелковистые простыни.

— Кейн?

Замираю. И тону в широко распахнутых светлых глазах.

Глава 53. Путаясь в рукавах

Кейн

— Прости, не хотел разбудить тебя.

Нависаю над ней, опираясь ладонями по обе стороны от её головы. Тайли выглядит такой хрупкой и трогательной. Только сейчас замечаю её припухшие и слегка покрасневшие веки.

— Лайонел сказал, ты снова спасла меня, Тайли.

— Всего лишь не дала этим королевским умникам лишить тебя крови, — смущённо улыбается, и, немного поколебавшись, робко обхватывает себя руками.

Этим неосознанным жестом она будто выстраивает вокруг себя невидимые стены, и радость, вспыхнувшая в её взгляде, быстро вытесняет затаённая неуверенность. Я знаю, что причина этой неуверенности — я сам.

Я видел влюблённость в её глазах, но намеренно не говорил с ней ни о будущем... ни о чувствах.

Мне казалось, так было правильно. Я не был уверен, что выберусь из распрей с де Гарти живым. А раз так, то не стоило давать Тайли надежду… чтобы потом не пришлось эту надежду у неё отнимать.

Всё, что я мог сделать, это взять с Лайонела обещание позаботиться о Тайли, если меня не станет. Защитить её и найти достойного мужа. Хотя от мысли, что она будет с такой же нежностью касаться другого мужчины, мне хотелось выть.

Тайли не знает, но после предательства Изабеллы я ненавидел всех женщин. Я ненавидел и маленькую селянку, которая ворвалась в мой замок. Ненавидел и не мог удержаться от того, чтобы незаметно за ней следить. Я подолгу рассматривал её тонкую фигурку, изучал каждый поворот головы, то, как она устало заправляет за ухо выпавшую из косы прядь волос, то как греет дыханием озябшие руки.

Я следил за ней, и за эту слабость я себя презирал.

Я мечтал попробовать вкус её губ, но знал, что вздорная девчонка сбежит, стоит ей увидеть моё уродство. Это сводило с ума. И я ненавидел её ещё больше.

Я ждал её отъезда. Но когда повозка с ней и тем бесполезным столичным лекарем тронулась и начала удаляться, я стоял и смотрел ей вслед. Смотрел, пока она окончательно не скрылась за деревьями.

Я думал, с её исчезновением мне станет легче, но легче не стало.

В ту ночь я в полной мере осознал, что просто бессмысленно доживаю свои дни в одиночестве каменной башни… я не знал, сколько мне осталось, но отчётливо понимал, что скоро сдохну… от яда в собственном теле… или от отвратительной стряпни Фарие… так и не узнав, какой вкус у мягких губ маленькой селянки.

В ту ночь я злился на жизнь и на то, что яд слишком медленно поглощает моё тело. Будто нарочно издеваясь надо мной, и заставляя в полной мере ощутить собственную беспомощность и ничтожность.

А на