Воздух тоже изменился. Стал тяжелее, влажнее. Каждый вдох требовал усилий. В горле появился неприятный привкус — не металлический, как раньше, а какой-то застойный, словно воздух здесь не обновлялся годами.

И появился новый звук.

Сначала я решила, что это мне мерещится. Тихий, едва различимый гул, идущий откуда-то из глубины. Но чем дальше мы спускались, тем отчетливее он становился. Не ровный, а пульсирующий. Нарастающий и спадающий, как дыхание какого-то огромного существа.

— Слышите? — спросил молодой огневик, и в его голосе звучал плохо скрываемый страх.

— Вода, — коротко бросил Брокен, не оборачиваясь. — Это вода гудит. Прорвавшийся поток бьется о стены тоннелей. Чем громче гул, тем быстрее она поднимается.

Слова эти были как удар. Вода. Не абстрактная угроза, а реальная, физическая сила, которая где-то здесь, под нами, заполняла проходы, поглощала пространство, отрезала пути к отступлению.

Я поймала себя на том, что прислушиваюсь к гулу, пытаясь оценить, становится ли он громче. Казалось — да. С каждым пройденным пролетом лестницы, с каждым поворотом тоннеля звук усиливался. Теперь это был не просто гул, а рев — глухой, вибрирующий в костях, заставляющий сердце биться быстрее.

— Далеко еще до голема? — спросил Сорен, и впервые в его голосе я уловила нотку беспокойства.

— Почти пришли, — Брокен ускорил шаг, насколько позволяла неровная дорога. — Два поворота. Может, три.

Первый поворот. Тоннель резко свернул вправо, и ширина его увеличилась. Я почувствовала, как напряжение в плечах немного отпустило — хоть здесь можно было идти, не пригибаясь и не протискиваясь.

Второй поворот. Стены разошлись еще шире. Своды поднялись выше. И гул воды стал оглушающим — он наполнял все пространство, отражался от камня, множился эхом, пока не превратился в непрерывный рев, в котором невозможно было различить отдельные звуки.

Третий…

Брокен резко остановился, подняв руку. Колонна замерла как один. Гном стоял неподвижно, и в свете фонарей я видела его профиль — резкие черты, изуродованные шрамами, были неожиданно мягкими. На лице читалось благоговение. Страх. Надежда.

Он смотрел вперед, в темноту, которую наши фонари еще не достигали.

— Мы пришли, — прошептал он, и голос дрожал. — Сердце Горы. Чертог Стража.

Я шагнула вперед, пытаясь разглядеть, что там, в темноте. Но фонарь на моем шлеме был слишком слабым, свет рассеивался во тьме, не находя опоры.

Инстинктивно я отступила на шаг назад и оперлась плечом о стену, надеясь найти хоть какую-то точку опоры в этом дезориентирующем пространстве.

И только тогда увидела.

То, что я приняла за каменную глыбу у дальней стены, было головой.

Огромной, размером с небольшой дом, вырезанной из цельного куска темной породы. Лицо было строгим, почти суровым — квадратная челюсть, прямой нос, глубоко посаженные глаза, сейчас темные и пустые. На голове что-то похожее на шлем или корону, тоже вырезанное из камня, с острыми гранями и геометрическими узорами.

Я запрокинула голову, пытаясь охватить взглядом всю конструкцию. Под головой — шея, толщиной с крепостную башню. Плечи, каждое шириной метров в десять. Грудь, покрытая пластинами каменной брони, на которой виднелись руны — огромные, высотой в человеческий рост, светящиеся слабым, призрачным светом.

А дальше — ничего. Только камни. Обвал погреб нижнюю часть тела голема, оставив видимыми только голову и верхнюю часть торса.

Но даже этого было достаточно, чтобы перехватило дыхание.

Страж Железной горы. Боевой голем древних времен. Он был реален. Более того — он был величественен. Даже в неподвижности, даже покрытый пылью веков и погребенный под тоннами породы, он излучал мощь. Силу, которую невозможно было описать словами.

Я услышала, как Сорен негромко выругался — редкость для него, всегда такого сдержанного.

— Богиня-мать, — прошептал он, подходя ближе. — Я думал… в свитках писали о размерах, но я думал, это преувеличение. Но это…

— Это правда, — закончил за него Брокен, и в его голосе была гордость. Гордость гнома-хранителя, чей клан веками берег эту тайну. — Величайшее творение техномагов прошлого. Непобедимый Страж. Защитник слабых. Каратель врагов.

Он шагнул вперед, в зал, и мы последовали за ним. Пространство здесь было огромным — естественная пещера, которую гномы расширили и обработали, превратив в достойное вместилище для своего стража.

Своды терялись где-то высоко, за пределами досягаемости света наших фонарей. Стены были покрыты резьбой — сценами битв, где голем сражался с существами, которых я не могла опознать. Демоны? Чудовища из другого мира? Фигуры были стилизованными, но в каждой чувствовалась угроза, злоба, разрушительная сила.

А посреди всего этого величия — голем. Древний, спящий, ждущий.

Я подошла ближе, запрокидывая голову, пытаясь оценить масштаб задачи. Грудь голема, там, где должно было находиться сердце, была высоко. Очень высоко. Примерно в три человеческих роста. Может, даже в четыре.

— Как мне туда забраться? — спросила я, и голос прозвучал неуверенно в этом огромном пространстве.

— Там есть выступы, — Брокен указал на ряд каменных уступов, идущих вдоль торса голема. — Древние мастера предусмотрели это. Для обслуживания, для ремонта. Ты сможешь подняться.

Я проследила взглядом за его указательным пальцем. Да, выступы были. Но расстояние между ними… Это был неудобный подъем по лестнице. Это был карабканье по почти вертикальной поверхности, где каждая ошибка могла стоить падения с высоты в несколько метров на твердый каменный пол.

И все это — с артефактом за спиной. Артефактом, который нельзя ронять, повреждать или терять.

— Я могу помочь, — предложил Воздушник.

— Нет, — резко отрезал Брокен. — Никакой магии рядом со Стражем. Магический импульс может вызвать непредсказуемую реакцию.

Воздушник нахмурился, но кивнул.

Я сняла сверток со спины, осторожно развернула ткань. Сердце Голема лежало на моих ладонях, пульсируя теплым голубым светом. Металлические прутья, сплетенные в сложную решетку. Кристалл внутри, парящий в невесомости.

Оно было тяжелее, чем я помнила. Или просто руки устали от долгого спуска.

Я перевязала сверток так, чтобы он висел на груди, а не на спине. Так будет проще контролировать равновесие. Проверила крепление дважды, трижды. Дернула ремни, убеждаясь, что они выдержат.

Потом подошла к голему, положила ладонь на холодный камень.

— Ну что ж, — прошептала я, больше самой себе, чем кому-то еще. — Пора заканчивать начатое.

И начала подъем.

Глава 34

Первый выступ оказался на уровне груди. Я положила на него ладони, проверяя прочность камня, затем подтянулась, напрягая мышцы рук и