Я усмехнулась. Хотя сама тоже задавалась этим вопросом. Просто кофейное дерево начинает плодоносить, ели верить земному интернету, на третий-четвертый год от посадки. Мне одной на этот период, если, конечно, не пить кофе по поводу и без, нужно где-то около двадцати килограмм зерен. Столько у меня сейчас имелось. Но рядом сидел Мартиниан, который тоже оценил напиток. В общем, как ни крути, а моих запасов до нового урожая не хватит однозначно. Впрочем, быстро только кошки родятся, кажется, так говаривала моя мама. Придется запастись терпением.

— Когда будем отплывать, я наберу молодых саженцев на острове, — со вздохом отозвалась я. — Чтобы было из чего заложить плантацию, когда вернемся домой. Но конечно же деревьям нужно будет время, чтобы приняться и подрасти. Плодоносить они начнут где-то на третий-четвёртый год. Если не погибнут. Тогда можно будет уже рассуждать о построении кофейной империи…

Вываливая все свои соображения на голову принцу, я меньше всего на свете ожидала услышать в ответ:

— А если маги им помогут магией быстрее вырасти?

Все, что я на это смогла ответить, было:

— Э-э-э-э-э-э-э…

Мартиниан посмеялся с моих выпученных глаз и принялся объяснять. Оказалось, что маги земли, особенно с даром влиять на живое и договариваться с ним, могут вырастить дерево за несколько дней. Так чтоб не в ущерб самому дереву и себе. Я обалдела от открывающихся возможностей. Это ж огромную плантацию можно вырастить в кратчайшие сроки! Представлю, что было бы, если бы подобное было доступно на Земле!

Несмотря на то что кофе был уже выпит, мы еще некоторое время сидели в столовой и болтали с Мартинианом. Обо всем на свете. Хотя, конечно же, вначале о кофе. О том, что я планирую сманить к себе работать тех матросов, что помогали мне на острове и уже обучены работе с кофейной ягодой. О том, что нужно будет построить или купить и отремонтировать хорошее помещение под кафе. Чтобы было просторным, с высокими потолками и огромными окнами. Зеркалами и картинами. С красивой стойкой для бармена.

Мартиниан слушал. Иногда переспрашивал, если ему что-то было непонятно. Давал советы, как будет лучше для Бальдейро. Шутил и вспоминал забавные случаи из своей жизни. Кофе совершенно неожиданно сблизил нас.

С того дня, когда я впервые обжарила, смолола и приготовила кофе, у нас с Мартинианом появился своего рода ритуал: мы встречались на кухне задолго до подачи завтрака, я варила для нас напиток, и мы уходили во вторую свободную гостиную его пить. Одновременно разговаривали обо всем на свете. О том, как я буду обустраиваться в этом мире и что мне для этого нужно сделать. О том, через что придется пройти самому Мартиниану, наводя порядок во дворце. О том, как сильно он беспокоится о родителях. О том, что не знает, как поступить с вероломным братом. И как вообще разобраться, кто виноват в произошедшем. Я ведь не просто так оказалась в этом мире. Ни я, ни принц ранее этой темы не касались. Но раз моя душа оказалась в теле беспутной аристократки, значит та… умерла. Вот только как, было неизвестно. То ли это была случайность, то ли настоящей Эмме кто-то помог. О том, что где-то в королевском дворце бродит мой двойник, мне даже думать было страшно.

А над островом сгущались тучи, и все чаще и чаще шли проливные дожди. Тяжелый и влажный воздух буквально давил на грудь, затрудняя дыхание. Матросы, которые посменно дежурили на паруснике, возвращаясь после смены обратно, рассказывали, что тропинка, по которой они ходили, местами раскисла совсем. Ноги тонули в грязи, как в болоте. Существовал реальный риск, что еще парочка дождей, и мы вообще не сможем попасть на берег или вернуться обратно. Вот в одну из таких дождливых ночей мне и приснился блудный демиург…

Сон напугал. Я будто висела в чернильной непроглядной тьме где-то в безвременье, не имея ни малейшей возможности хотя бы как-то повлиять на свое положение. Окружающий меня мрак был настолько плотным, что я ощущала его физически. Это подогревало градус паники. Пока в непроглядной черноте ровно напротив моего лица не вспыхнули уже знакомые нечеловеческие глаза…

Я на миг застыла, испугавшись внезапной вспышки света. А когда рассмотрела, кто почтил меня своим присутствием, выдохнула одновременно с досадой и облегчением:

— Это ты… — и выплюнула обиженно, когда первый, острый страх отступил: — А попроще как-то приходить нельзя?

В глазах демиурга мелькнуло веселье:

— Ну я же выше даже богов! Как я могу приходить как простой человек?

— Как-как… — проворчала я, не желая сдаваться и признавать чужую правоту. — Через дверь! То-то все удивятся!

Демиург мягко рассмеялся в ответ. Но очень быстро вновь стал серьезным. Даже сияние, исходящее от его глаз, стало менее интенсивным:

— Ну, во-первых, о том, что я сегодня приходил к тебе, никто не должен знать. Иначе я проиграю спор. Проще всего скрытно кого-то посетить во сне. А во-вторых, при таком способе общения, как ни странно, ни ты, ни я почти не расходуем силы. Так что все очевидно… И вообще, это лирика. А пришел я потому, что через три дня на короткое время откроется проход из бухты. Если соберетесь заранее, сможете отплыть домой.

Мне показалось, что на последней фразе демиург лукаво усмехнулся. Но это я отметила как-то вскользь. Потому что мысли в голове буквально взорвались…

— А-а-а-а… А когда именно? — первое, что выпалила я, прикидывая, что необходимо сделать, чтобы успеть.

— На рассвете, — последовал ответ. — Когда край солнца покажется над горизонтом, магическая завеса истает. И вернется на свое место, едва лишь дневное светило оторвется от горизонта. Да, времени мало. Но если все подготовить заранее, вполне можно успеть…

— Да-да… — пробормотала в ответ рассеянно, прикидывая, сколько матросов попросить у Мартиниана, чтобы накопать саженцев кофе. Как хорошо, что я уже сейчас, заранее отметила, какие деревца можно попытаться выкопать. — Я сейчас же, с самого утра скажу Мартиниану, что вы приходили…

— Нет! — громыхнул, оглушая, голос демиурга. И он рассерженно поинтересовался: — Ты чем слушала, Эмма? Я же сказал: никто не должен знать о моем визите! Ты что, ничего придумать не можешь? Какое-нибудь знамение?.. Так, мол, и так. Мне пригрезилось, что через три дня в такое-то время мы проплываем на корабле в открытое