Звонкий смех Балтор разрезал тишину прежде, чем она буквально материализовалась рядом.

— Ты просто прелесть! — воскликнула она. — Ты растопила сердце и колдуна, и Жреца. Привет, мой белый летун!

Горыныч исчез у меня с плеча мгновенно — испугался её «волшебных ручек». Я едва сдержала смешок.

— Рад вас видеть, королева Балтор, — мрачно произнёс Сайлас.

— Я слышала, Малахар извинился перед тобой, — сказала она мне лукаво.

— Ты тут не приложила руку?

— Нисколько! — обиделась она театрально. — Я лишь… подтолкнула Каела.

— Конечно.

— Честно!

Я рассмеялась. Да, Балтор нравилась мне, несмотря ни на что.

— Ты тоже мне нравишься, Королева Глубин. И я не интриганка, — тут же заметила она, подслушав мою мысль.

— Ведьма… — выругалась я про себя.

Балтор хихикнула.

Она спустилась на пол, обняла меня за талию, нависла будто заботливая, но навязчивая старшая сестра. Я ощутила лёгкую тягу её гипноза — но смогла удержаться.

— Посмотри на них, — прошептала она, указывая на Золтана и Самира. — Наши господа — такие нежные души в глубине сердца…

— Нежные? — я едва удержалась от смешка.

— Конечно. Каел — ранимый великан, Малахар — верен до гроба, Золтан — сочувствующий и добрый, как и наш Жрец…

Я хотела оттолкнуть её, но это было бы грубо. Она не делала ничего дурного — просто забыла, что у других людей есть личное пространство.

— Только… перестань лазить в мою голову, ладно? Я пока не умею тебя блокировать.

— Раз ты так просишь… Хорошо. Ради моей новой младшей сестрёнки, — Балтор вздохнула. — Но должна заметить… какие удивительные сцены я успела увидеть! Ты, оказывается, умеешь задерживать дыхание куда дольше, чем я ожидала.

Я вспыхнула до ушей. Сайлас смутился так сильно, что наверно покраснел бы, будь способен на это.

Балтор захохотала.

— Не используй мою личную жизнь как оружие, пожалуйста, — простонала я.

— Какая ты скучная, — обиделась она, но отпустила. — Пойдём. Мы и так опаздываем.

Золтан и Самир ждали. Я шутливо прошептала Самиру «спаси меня» — он тихо рассмеялся.

Мы вышли к парадному входу. Толпа ревела, тысячи людей — крылья, хвосты, маски, огни. Горыныч вымахал до десяти метров, гордо сиял бирюзой.

Самир держал меня за талию. Он хотел, чтобы нас видели вместе. Чтобы мир видел — я рядом с ним.

— Золтан скажет речь, — предупредил он. — Он всегда говорит слишком долго.

— И ты опять соберёшься скучать? — фыркнула я.

— Я скорее соберусь тебя трогать, — шепнул он на ухо. — Если речь будет чрезмерно продолжительной.

— Не смей! — зашипела я.

Он рассмеялся, убирая руку на место.

Толпа взревела сильнее, когда мы поднялись на ступени.

Когда Золтан начал говорить, его голос разлился над площадью — магия усиливала каждое слово.

Всё шло хорошо. До того момента, когда он произнёс:

— Один человек на этой сцене заслуживает нашей благодарности. Нина. Королева Дома Глубин…

— О нет. Только не… — я застонала.

И в этот миг всё взорвалось хаосом.

Самир дёрнулся рядом. Издал странный удушливый звук.

Горыныч закричал.

Что-то обвилось вокруг моей шеи и рвануло назад.

Я не успела даже вдохнуть. Меня потащило по камню к дверям собора — я царапала пол ногтями, билась, кричала или думала, что кричу. Горыныч исчез в моей голове, истошно вопя там.

Одна картина врезалась в память навечно: Самир, пронзённый золотыми цепями, что взметнулись из земли, словно сотни тонких копий. Он застыл, как чудовищная скульптура в перекрестье сияющих линий. Магия Золтана.

Толпа завопила, бросилась врассыпную.

А я уже оказалась внутри. Двери захлопнулись. На них проступили белые письмена. Никто не войдёт. Никто не спасёт.

Цепь подняла меня в воздух, бросила на колени. Символы на моих руках вспыхнули, когда я попыталась призвать силу — но ничего не вышло.

Горыныч боялся.

А значит… мне действительно грозила смерть.

Золотые цепи обвили руки, прижали к телу. Я была беспомощна.

Золтан шагнул ко мне из золотистого мерцания.

— Теперь мы можем поговорить наедине.

— Что ты творишь?! — сорвалось у меня. — Сними цепи!

Он стоял передо мной — идеальный, безупречный, словно фарфоровый идол.

— Прости. Но я не стану. Я защищаю Нижнемирье.

Он провёл рукой — цепи подняли меня, заставив встать.

— Прости за то, что должен сделать.

— Я прощу тебя, если ты отпустишь! — Я пыталась удержать голос ровным. Почти удавалось.

Золтан приложил пальцы к моим губам.

— Тише.

Я дёрнулась.

— Не смей меня трогать!

— Не бойся. Это не о том, — он переместил ладонь к моим волосам, добавив с мягкой грустью: — Ты так оберегаешь границы тела… необычно для тех, кто связан с Вечными.

— Так в чём дело? — голос дрогнул. — Опять обвинения в том, чего я не выбирала?

— Ты должна пройти к Источнику Вечных. Пасть на колени. Умолять их сделать тебя цельной. Освободиться от уродства, что ты несёшь…

— Нет.

— Они — твои повелители.

— Я никому не кланяюсь. Ни тебе, ни им. Я не ваша рабыня.

Он печально покачал головой.

— Прошу… подумай. Если не примешь их — мне придётся уничтожить тебя.

Я побледнела.

— Даже если бы я согласилась… это была бы ложь. Они бы узнали.

Он стёр мои слёзы.

— Узнали бы, да. Но если откроешь им сердце — всё будет хорошо.

— Я не могу.

— Я знаю, — тихо сказал он. — И это трагедия.

— Когда Самир очнётся, он разорвёт тебя.

Золтан погладил мои волосы так бережно, что меня затошнило от этого контраста.

— Когда он очнётся… для тебя уже будет слишком поздно, бедная моя.

— Слишком поздно? Ты собираешься… убить меня?

— Хотел бы, чтобы всё было так просто. Так милосердно. Нет. То, что я сделаю… хуже смерти.

Он посмотрел на меня с той самой тихой безумной решимостью, что не оставляет ни малейшего шанса.

И тогда я поняла: пророчество ошиблось не в Малахаре. Ошиблась я.

Золтан — вот кто представлял настоящую опасность.

Глава 24

Сайлас

Я взлетел по ступеням собора, перепрыгивая через три сразу. Но когда массивные двери с грохотом захлопнулись, я ощутил могучую волну энергии, что намертво запечатала их. Золтан активировал древний щит, охраняющий святилище от любого, кто посмеет