— Мам, я такая голодная! — заявила Лия, выкладывая на свою тарелку сразу две булочки.

Я улыбнулась, поставила перед ней тарелку каши. Лия со вздохом взяла ложку, но на всякий случай придвинула себе печеное яблоко, будто кто-то претендовал на них, кроме нее.

— Уверена, что влезет? — усмехнулась я.

— Ага! — кивнула дочка и принялась за завтрак.

Некоторое время мы ели молча, наслаждаясь спокойствием. Вчерашний день был слишком тяжёлым, и это утро — редкая возможность выдохнуть, хотя бы ненадолго.

Лия покрутила ложку в руках и вдруг задумчиво произнесла:

— Мам, а можно я выберу, как мы будем радовать дедушку?

Я удивлённо подняла взгляд. Лия кивнула, расправляя складки на своём платье, словно собиралась произнести что-то крайне значимое.

— Я вот подумала, можно устроить праздник памяти беседки! Раз в год все будут собираться в саду, украшать его, вспоминать беседку, рассказывать истории! Можно даже запустить фонарики в небо! Или… — она осеклась, соображая. — Или свечки на воду пускать!

Я мягко улыбнулась, откусывая кусочек булочки.

— Малыш, праздник это хорошо, но день памяти сгоревшей беседки — уже слишком. Нужно что-то приятное, но разовое…

Лия поджала губы, но не сдалась.

— Тогда мы можем сделать дедушке подарок! — сказала она, и в её глазах мелькнул азарт. — Например, талисман из беседки. Что-то, что будет напоминать ему, что она была, но теперь всегда с ним! Можно вырезать что-нибудь из того, что уцелело.

— Милая, я не уверена, что дедушке понравится подарок, который будет постоянно напоминать ему о том, что он потерял, — осторожно возразила я. — Он скорее захочет оставить это в прошлом.

Мне сложно было подбирать слова для объяснений. Гораздо проще просто сказать «нет, идея плохая», но чему это научит Лию?

— Тогда письмо! — воскликнула она, взмахнув руками и чуть не сбив тарелку. — Я напишу дедушке письмо! Расскажу, как мне жаль, что так получилось, и что я обещаю быть осторожнее в будущем.

Я задумалась. Это было неплохим вариантом, но после встречи с Кирой в саду я была почти уверена, что это поджог. Мне не хотелось, чтобы моя крошка брала на себя вину и рассыпалась в извинениях.

— Письмо — хорошая мысль, Лия, но давай подумаем о чём-то, что могло бы его порадовать здесь и сейчас. О чём-то тёплом и уютном.

Не могла же я сказать ребенку, что это поджог и мы не можем извиняться за чужое преступление. Да и Лия молчать не будет, ляпнет об этом в самый неподходящий момент.

— Пирог! — воскликнула дочка, хлопнув по столу так, что её чашка подскочила. — Мы испечём для дедушки его любимый пирог!

— Это уже что-то, — согласилась я. — И какой у него любимый?

Лия тут же нахмурилась.

— Надо спросить, — решила она.

— Тогда не получится сюрприз.

— Папа должен знать, спросим его!

— Сначала каша! — строго сказала я и замерла.

В дверном проеме я увидела силуэт Лукаса. Надеюсь он с хорошими новостями.

* * *

Я кивнула Лукасу и поднялась из-за стола, мягко коснувшись плеча Лии.

— Ешь кашу, маленькая хитрюга, а я скоро вернусь.

Лия надула губы, но, судя по тому, как быстро сунула ложку в рот, понимала, что торговаться бесполезно. Я оставила её под присмотром служанки и вышла в коридор, где меня ждал Лукас.

— Ну, что нового? — спросила я, сложив руки на груди.

Лукас кивнул, велел слуге пройти дальше по коридору, а потом, убедившись, что никто не подслушает, заговорил.

— Мы не нашли следов Олейны и её племянницы, — сообщил он мрачно. — Всё очень странно, будто они исчезли бесследно. Если бы они сбежали сами, мы бы хотя бы вышли на след. Но нет — тишина.

Я сжала кулаки, стараясь сохранять спокойствие.

— А хорошие новости есть?

— Есть, — кивнул Лукас. — Среди девушек, которые покинули отбор, нашлись несколько, готовых подтвердить, что Кира плела интриги против других невест. Две служанки, работавшие на отборе, тоже связаны с ней. Одна из них, возможно, согласится рассказать правду, но пока боится.

— Чего она боится? — нахмурилась я.

— Полагаю, Рейнара, — ответил Лукас. — Или тех, кто стоит за Кирой.

— Что с Мелиссой? — спросила я.

Лукас покачал головой.

— Она напугана. Похоже, её держат в страхе, а значит, она что-то знает. Но устроить встречу пока не получается. Любое движение — и Рейнар насторожится. После пожала в беседке он не отходит от короля, проявляет дружеское участие.

— Или плетет интриги! Значит, он всё-таки связан с этим, — пробормотала я.

Лукас не ответил, но выражение его лица говорило само за себя.

— А поджог? — наконец спросила я. Этот вопрос беспокоил меня больше всего. — Есть ли доказательства?

Лукас развёл руками.

— Пока не можем утверждать наверняка, — признался он. — Мы опросили слуг, проверили место, но следов явного вмешательства нет. Однако одно ясно: Киры рядом с беседкой в тот момент не было.

Я прикусила губу. Значит, либо она подстроила всё заранее, либо у неё были помощники.

— Нам нужно больше времени, — продолжил Лукас. — Мы действуем осторожно, потому что это может быть как просто козни невесты, борющейся за жениха, так и нечто большее. Если за Кирой кто-то стоит, мы не можем позволить себе промахнуться.

Я провела ладонями по лицу.

— Как же всё запутано, — пробормотала я.

Лукас наклонился ближе и, понизив голос, добавил:

— Мы найдём доказательства. А когда найдём, надавим на Киру, и она заговорит. Но вам пока лучше держаться подальше от неё.

Я кивнула, сглотнув.

— Спасибо, Лукас.

Он отступил назад, но перед тем, как уйти, сказал:

— Вам и Лие ничего не грозит. Мы за этим следим. Спокойно занимайтесь своими делами. Езжайте развеяться в город, за покупками.

Спокойно… да уж. Как можно быть спокойной?

Я вернулась в столовую. Лия как раз доедала запечённое яблоко, а служанка убирала посуду.

— Мам, я всё съела! — гордо сообщила дочь, поднимая ложку.

— Молодец, — улыбнулась я и сделала последний глоток чая.

— А еще я спросила у тетеньки! — с сияющими глазами выпалила Лия.

— О чём? — я моргнула, не понимая.

— О