Певица замерла и от возмущения с силой сжала пальцы в кулаки. Она сталась не смотреть на маму, с нарочито озабоченным видом собирающую грязную посуду на поднос. Воистину правы те, кто говорит, что если не хочешь услышать о себе нелицеприятной правды, то не подслушивай чужих разговоров.

— Детка, он не имел в виду ничего плохого, — попыталась вступиться она за грубияна.

— Я знаю, — соврала Настя и сухо добавила: — Но говорить мог бы и потише.

Все перешептывались, что она перестала походить на себя… Удивительно, как быстро человек становится самим собой, когда не подозревает, каким именно нужно притворяться.

ГЛАВА 3. СКАНДАЛЬНЫЙ СОЛОВЕЙ.

Новая квартира Ярослава походила на помойку. Он не успел обжиться даже через два месяца после переезда, что особенно удручало, учитывая стоимость аренды в жилом комплексе.

Куда не брось взгляд, высились пирамиды запечатанных коробок. В гостиной использовались телевизор, всегда включенный на новостной канал, и диван. Кухня с большими посудными шкафами и выключенным холодильником выглядела по-сиротски пустой. В гардеробной висели лишь те костюмы, которые пару недель назад пришлось забрать из химчистки. Остальная одежда по-прежнему мялась в вакуумных пакетах, спрессованных в неподъемные брикеты.

Ярослав сумел обжить только спальню с большой кроватью и неприятно пустыми, крашеными в светлый цвет стенами. Освоение комнаты диктовалось банальной практичностью — женщины терпеть не могли проводить время на диване с фабричной пленкой, разорванной только на подушках.

На окнах не было ни штор, ни жалюзи. Квартира находилась на тринадцатом этаже с видом на набережную, так что Ярослав не волновался о гипотетических наблюдателях с подзорными трубами, но в ясную погоду с самого рассвета комнату заливал ослепительный солнечный свет. Мужчина уже обвыкнулся с утренней иллюминацией и спал как убитый до сигнала будильника, но его гостья с непривычки вставала ни свет ни заря.

— Павлов! — женский голос вырвал его из приятной неги. Недовольно пошевелившись, мужчина зарылся головой в подушку. — Павлов, самое время проснуться…

Нежные пальчики с длинными ноготками, приятно щекоча, пробежали по позвоночнику и решительно двинулись под простыню, прикрывавшую обнаженное мужское тело. В остатках дремы Ярослав улыбнулся в подушку.

Секундой позже он резко повернулся и, схватив взвизгнувшую любовницу, отточенным движением уложил ее на спину. Алина улыбалась, зеленые глаза горели хитрым огоньком. Рыжие кудри рассыпались по кительно-белым подушкам.

— Доброе утро? — прошептала она.

— Привет, — нависая над женщиной, хрипловато пробормотал Ярослав. Он ненавидел пробежки по утрам и предпочитал просыпаться с помощью не менее энергичного, но куда более приятного, способа.

Двумя часами позже, завязывая на ходу галстук, мужчина прошел через заваленную коробками гостиную с беззвучно работающим телевизором на стене. Алина приготовила кофе. Точнее она растворила сублимированную бурду в кружках с эмблемой издательского дома, где Ярослав занимал должность финансового директора.

Кружки из офиса стащил приятель Павлова — отличный репортер. Чистокровный еврей, он утверждал, что только русские воруют все, что плохо лежит. Подарок пришелся ко времени: отмечая «новоселье», за неимением другой посуды приятели всю ночь накачивались из них виски.

Одетая в строгий костюм и с аккуратно заколотыми в пучок волосами любовница мало напоминала разнеженную рассветную чаровницу.

— Кофе — это единственное, что я нашла на завтрак, — объявила она, протягивая хозяину дома полную кружку коричневатого напитка. — Павлов, ты не считаешь, что уже пора разобрать коробки, включить холодильник и купить какой-нибудь еды?

— Зачем? — Он отхлебнул обжигающий напиток. Ярослав давно перестал привередничать насчет вкуса кофе. С тех пор, как он бросил курить, то начал пить любую отраву, лишь бы в ней имелся кофеин.

— Затем, чтобы твоя свалка хотя бы отдаленно стала похожа на человеческое жилище.

Говорят, что по закону прямого отражения беспорядок в доме приводит к хаосу в жизни. Ярослав считал себя доказательством ошибочности спорного утверждения, ведь в его отлично налаженном жизненном механизме никогда не случалось сбоев.

— Меня устраивает.

Алина знала правила игры и не претендовала на личное пространство в квартире холостяка. Подруга никогда «не забывала» в ванной зубную щетку, нижнее белье в полке шкафа или другие раздражающие женские мелочи. Она была умна для наивных дамских уловок, а потому задержалась в жизни Ярослава дольше, чем на один месяц. Пару дней назад в телефонном разговоре с подругой, она назвала их встречи — «отношениями».

С кружкой в руках Палов направился в гостиную, надеясь послушать последние новости, но вдруг увидел вместо физиономии приятеля-диктора музыкальный видеоклип какой-то певички.

— Включи звук! — попросила Алина из кухни.

Ярослав был на сто процентов уверен, что его перекосило. Он стоял спиной к подруге, однако она точно бы видела мужчину насквозь:

— Павлов, перестань кривиться! Я переключила канал, потому что, в отличие от тебя, не в состоянии сутками напролет смотреть на ужасы.

Пульт от телевизора по-прежнему лежал в одной из заклеенных коробок. Ярослав не сдвинулся с места, чтобы увеличить громкость.

На экране показывали неземное хрупкое создание с крыльями, похожее на раненную птицу или ангела. Пернатая барышня поджала колени к подбородку и беззвучно открывала рот, вероятно, тонким голоском нестройно исполняя нечто слезливое. По белому, как у мертвеца, лицу текли ненастоящие слезы.

— Почему певички любят изображать из себя ангелов? — словно в пустоту, спросил мужчина. — Банальность — это эстрадная мода?

— Оставь свой шовинизм. Она не какая-то там певичка, а Анастасия Соловей. Ей позволено все, даже заезженный образ ангела! — ни капли не разозлилась Алина и, продефилировав рядом с хозяином дома, сама включила звук.

В один миг квартира наполнилась терпким, как вино, магнетическим голосом, оттененным насыщенной, густой мелодией. На короткое мгновение Ярослава точно бы оглушило.

Тщедушная девочка на экране расставила руки над обрывом, нарисованным на компьютере, и продемонстрировала очертания груди.

— Похоже, она все-таки старше восемнадцати? — с нарочитой насмешливостью протянул он, стряхивая себя странное наваждение.

— Павлов… — Алина закатила глаза. — Ты неисправим.

Она совсем выключила телевизор. Экран потух, а в квартире установилась долгожданная тишина.

— Месяц назад эта, как ты говоришь, певичка лежала в коме, фактически при смерти. Ее пресс-служба уверяет, что она вернулась совершенно здоровой. Но ты видел хотя бы одного пациента, кто вышел из комы совершенно здоровым?

— Я вообще не видел переживших кому людей.

— Сегодня будет пресс-конференция. Я очень надеюсь на сенсацию, иначе вылечу с работы. — Алина состроила задумчивую мину.

В течение нескольких лет она писала сантиментальные истории о жизни знаменитостей, где