Новая вспышка надежды заставила его суетливо осматриваться, стараясь зацепиться хоть за что-то, чтобы найти подтверждение… Он подхватил стоящие в углу старые высокие сапоги, рассматривая. Тайные карманы для метательных ножей… Он с замиранием сердца осмотрел остальную обувь. Та так же была с дополнительными карманами. Пристальному досмотру подверглись и куртки. Так много потайных отделений… Такие вещи вполне могла носить танэри… Если бы ей пришлось приспосабливать одежду, купленную в королевстве.

Чонсок сел на кровать и схватился за голову, заставляя себя думать рационально, трезво, спокойно. Он выдает желаемое за действительное. Здесь мог жить какой-нибудь охотник. Опять же… книги стоят… Тэруми не читает… Злость на себя за слепую надежду породила крик ярости. Он вскочил и перевернул тумбочку. Проклятые книги полетели вниз. Одна из них раскрылась, словно в насмешку смотря снизу страницами чьей-то истории.

Он снова закричал и схватил книгу, желая выместить свою злость хоть на чем-то. Часть страниц была безжалостно вырвана и брошена на пол. Чонсок снова смял в пальцах чуть пожелтевшие листы, как вдруг замер. На него смотрело собственное имя, выведенное её почерком.

Чонсок… Амэнэ… Чонсок… Амэнэ…

Так было написано между строк чужого текста. Между каждых строк. Всю страницу.

Он перевернул страницу. Затем ещё одну. И ещё. Спешно пролистал всю книгу.

Так были исписаны все страницы.

Чонсок поднял остальные книги. Они так же были исписаны. Лишь одна из них была не дописана… Наверное, Тэруми не успела, ушла…

Ушла…

Он оторопело наклонился, собираясь поставить на место тумбочку. Зачем ему это было нужно прямо сейчас, он не знал. В голове воцарилась звенящая пустота.

«Тхарамэ и вэн даур»

Так было вырезано на краю торца тумбочки. Чонсок ярко представил, как Тэруми, засыпая, смотрела на надпись, что была на уровне её красивых глаз.

— Руми… — выдыхая, прошептал он. — Прости меня, я опоздал… Я не должен был верить им… Я должен был прийти раньше…

Он собрал с пола всю разбросанную одежду и прижал к себе. Слезы размывали очертания комнаты, где всё время жила его Руми. Если бы он… Если бы…

Он не помнил, сколько времени стоял вот так, обнимая её вещи и оплакивая время, которое провел вдали от неё. Когда осознание того, что Тэруми точно жива, окончательно заполнило его, вернулась решимость. Он найдет её, где бы она сейчас ни была.

Аккуратно сложив её вещи и пристроив их на край кровати, он всё же вернул тумбочку на место. Одну из книг, исписанную ею, спрятал к себе в сумку. Стал осматривать остальной дом в надежде найти хоть что-то, что указывало, куда она могла уйти. На столе обнаружил лист из альбома, на похожих обычно рисует…

Он подбежал, схватил лист…

«Место, куда пригласила меня Карина.

Вещи, которые тебя пугают сильнее всего.

Имя, которое я хотела забыть, но не хотел отпускать ты.

Дата, когда на свет появился самый дорогой тебе человек».

Чонсок вчитывался в послание, которое явно для него оставила Лайя, и сосредоточенно думал. Карина — это же та ведьма, в доме которой он сейчас находится. Место, куда Лайю пригласила ведьма. На кухню? В дом? Нет… Иначе это не было бы загадкой. Ответ не должен быть очевидный. Чонсок перебирал событие того дня, а когда догадался, что «пригласила» должно быть в кавычках, помчался в лабораторию.

Он быстро справился с веревками, что запирали дверь, и спустился. Лампу, заботливо оставленную, нашел недалеко от входа. Когда стало чуть светлее, прошел дальше. Итак, он на месте. Теперь вещи, которые его пугают сильнее всего. Да всё здесь пугает его. Это же прибежище тьмы просто. Одна сплошная магия. И всё же… среди всего этого ужаса, пропитанного чужой магией, должно быть что-то особенно отвратительное.

Он принялся тщательно осматривать каждый предмет и каждый метр пространства, спрашивая раз за разом себя, оно ли это… Колбы, котелки, непонятные ингредиенты, высушенные травы… Шкафы, стеллажи, маленькие комоды, полки с книгами, наверняка ещё и с темными заклинаниями. Чонсок замер, понимая, что угадал. Гримуары ведьм с темными заклинаниями. Знания, которые погубили не одну жизнь.

С именем вопросов не возникло, Чонсок сразу понял, какое Лайя имела в виду. Имя, что связало их жизни когда-то. Тхан. Он подошел к полке, на которых стояли гримуары, и увидел вырезанные буквы на торце одной из них. Букв было очень много, и они заполнили весь торец длинной полки от начала до конца. Нужное слово в этом хаосе символов нашел быстро. Над этим словом стоял один из черных гримуаров, его Чонсок и достал.

Последняя загадка была самой простой, подобную знают даже дети. Он открыл двенадцатую страницу и нашел третью строчку. Между строк были едва видно выведены слова «Я не верю в случайности…»

Чонсок смотрел на недописанную фразу и растерянно моргал, пытаясь сообразить, что с этим делать. Это какой-то пароль, однозначно, но к чему его применить? Чертова ведьма! Почему не оставила нормальное послание?

— Я не верю в случайности, — решил всё-таки вслух сказать он и закончил, как обычно говорила Тэруми: — Но я верю в судьбу.

Яркая вспышка озарила пространство и погасла, оставляя после себя едва заметное поблескивание. Чонсок бросился к деревянному сундуку, от которого ещё отлетали отголоски золотистой магии. Трогать предметы, которые там расположены, он не рискнул — подождал, пока искорки окончательно погаснут. Содержимое ничем особенным не отличалось: какая-то банка с не очень удобным горлышком; резной подсвечник, откровенно безвкусный своей чрезмерной вычурностью; небольшое зеркальце со сколом на краю; гребень, у которого не хватало нескольких зубчиков; залитая ранее чем-то книга художественного содержания; начатый и недописанный блокнот с заметками — в общем, всё то, что люди за ненадобностью сносят в подвал в надежде, а вдруг когда-нибудь пригодится. Нужное ему лежало в самом низу. Это была бутылка, внутри которой находились свертки. Вытряхивать содержимое Чонсок не стал, просто разбил, и всё.

Листов оказалось прилично. Первым на глаза попалась какая-то карта, но он её сразу отложил, потому что увидел следующий лист.

«Чон!

Я рада, что ты со всем справился и нашел моё послание. Прости, что пришлось вот так всё усложнить. Я не могла допустить, чтобы всё, что создавала многие месяцы, попало бы в другие руки. Иначе все мои усилия пошли бы прахом.

Чонсок не сдержал смешка. Бутылку можно было найти и так. Просто перевернуть весь дом, и всё. Танэри и не такое находили. Он вернулся к письму, где словно в ответ на его мысли, Лайя сообщила.

На бутылку я