Лукас снова заплакал, но на этот раз не пытался сдержаться. Рыдания вырывались из груди, тело сотрясалось от горя. Я просто сидела рядом, держала его руку и позволяла ему плакать.

Тара встала с другой стороны кровати и начала тихо напевать. Это была колыбельная на языке орков — я не понимала слов, но мелодия была нежной, убаюкивающей. Голос Тары, обычно громкий и жизнерадостный, стал мягким, как бархат.

Постепенно рыдания Лукаса утихли. Он все еще всхлипывал, но уже тише. Веки начали смыкаться. Целебное зелье Торбара делало свое дело, погружая его обратно в сон.

— Спи, — прошептала я. — Мы здесь. Мы никуда не денемся.

Когда мальчик, наконец, уснул, мы с Тарой спустились обратно на кухню. Я чувствовала себя выжатой, как старая тряпка. Каждая мышца болела. Глаза слипались от усталости.

— Нам нужно открывать харчевню, — сказала Тара, глядя в окно, где солнце уже клонилось к закату. — Пропустили весь день. Посетители, наверное, удивляются.

— Пусть удивляются, — я покачала головой. — Сегодня мы не откроемся. Вывесим табличку «Закрыто по семейным обстоятельствам». Нам нужен отдых. И Лукасу нужна тишина.

— Семейным обстоятельствам, — задумчиво повторила Тара. — У нас теперь семья, получается?

Я посмотрела на нее, потом на лестницу, ведущую в спальню, где спал раненый мальчик. Потом на кухню, где механические помощники терпеливо ждали команды к работе.

— Да, — сказала я, и в груди разлилось теплое, незнакомое чувство. — Получается, что так. Странная, сумасшедшая семья из техномага-беглеца, орчанки-воительницы, механических созданий и осиротевшего мальчика-огневика. Но семья.

Тара рассмеялась — тихо, чтобы не разбудить Лукаса, но искренне.

— Бабушка говорила, что семья — это не кровь. Это те, кто рядом, когда плохо. Кто делит с тобой горе и радость. Кто не убегает, когда становится трудно.

— Твоя бабушка была мудрой, — я встала и подошла к окну, где на площади уже зажигались первые фонари. — Очень мудрой.

За окном жизнь торжища продолжалась. Люди радовались тому, что дорога скоро откроется. Торговцы строили планы. Дети играли на площади, их смех разносился в вечернем воздухе.

А здесь, в харчевне «Три таракана», началась новая глава. Не только моей жизни. Нашей жизни. Семьи, которую я нашла в самом неожиданном месте.

Глава 29

Вечер опустился на торжище мягко, словно серая вуаль, приглушая звуки и краски уходящего дня. Я стояла на кухне харчевни, механически протирая уже чистую барную стойку — нервная привычка, которая появилась после всех потрясений последних дней. Лукас спал наверху третьи сутки подряд, просыпаясь только чтобы поесть немного бульона и снова провалиться в целебный сон. Торбар сказал, что это нормально — тело восстанавливается после шока и кровопотери.

Тара вышла на рынок за свежими овощами для завтрашнего дня. Харчевня была закрыта уже второй вечер подряд — я вывесила табличку «По семейным обстоятельствам», и посетители, удивляясь, но уважая траур, не настаивали. Новость о спасённом мальчике быстро разлетелась по торжищу, и люди относились с пониманием.

«Полоскун» тихо позвякивал в своём тазу, отмывая последние тарелки от ужина. Его хрустальный глаз мерцал в полумраке кухни успокаивающим жёлтым светом. «Ветошкин» уже закончил вечернюю уборку и застыл в углу, довольно поблёскивая начищенным медным совком.

Я взяла со стола недопитую кружку травяного чая — остыл, горький, но я всё равно отпила глоток. В голове крутились мысли о будущем. Что делать с Лукасом? Мальчик-огневик, потерявший контроль однажды, может потерять его снова. Нужно найти учителя, который поможет ему овладеть даром. Но где искать такого наставника в наше время, когда сами взрослые маги теряют контроль над стихиями?

Негромкий стук в дверь вырвал меня из раздумий. Три коротких удара, пауза, ещё два. Не похоже на обычного посетителя — те либо дёргают ручку, проверяя, открыто ли, либо колотят кулаком, требуя внимания.

Я подошла к двери, но не спешила открывать.

— Мы закрыты, — сказала через дерево.

— Я знаю, — ответил мужской голос, низкий и спокойный. Знакомый голос, от которого по спине пробежал холодок. — Мне нужно поговорить с хозяйкой. Это важно.

Сердце ухнуло куда-то в желудок. Я узнала бы этот голос из тысячи. Сорен Пепельный.

Рука дрожала, когда я отодвигала тяжёлый засов. Дверь открылась со скрипом, и на пороге действительно стоял он. Но не в парадной форме инквизитора с серебряными рунами, а в простом тёмном плаще с капюшоном, какие носят путешественники. Без знаков отличия, без свиты, без оружия на виду. Только серебристо-серые глаза, внимательно изучающие моё лицо в тусклом свете фонаря у входа.

— Могу я войти? — спросил он, и в голосе не было угрозы. Скорее… усталость?

Я молча отступила в сторону. Что ещё оставалось делать? Отказать магу-инквизитору, даже без регалий, было бы глупостью. Да и любопытство грызло изнутри — зачем он вернулся? Тайно, без официального визита?

Сорен прошёл в зал и остановился посреди пустого помещения, оглядываясь. Его взгляд скользнул по расставленным столам, по барной стойке, где застыл счетовод-паучок, по тёмному проёму кухни.

— Вы одна? — спросил он, стягивая капюшон. Тёмные волосы были собраны в низкий хвост, открывая резкие черты лица. При свете свечей он выглядел моложе, чем я помнила, и более… человечным?

— Тара на рынке. Скоро вернётся, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Чем обязана визиту, господин инквизитор?

— Просто Сорен, — поправил он, усаживаясь за ближайший стол с видом человека, который проделал долгий путь и имеет полное право на отдых. — Я здесь неофициально. Можно сказать, инкогнито.

Я осторожно села напротив, держа руки на коленях, чтобы он не видел, как они дрожат.

— Зачем?

Он помолчал, глядя на меня тем самым пронзительным взглядом, от которого хотелось съёжиться и стать невидимой.

— Несколько дней назад на западной дороге произошёл магический инцидент, — начал он медленно, словно взвешивая каждое слово. — Неконтролируемый выброс огненной стихии такой силы, что обычные методы подавления не работали. Огонь не реагировал на воду, не подчинялся огневикам, игнорировал все попытки его остановить. А потом, внезапно, он погас. Просто так. Словно кто-то щёлкнул пальцами и выключил пламя.

Я молчала, стараясь сохранить нейтральное выражение лица.

— Торговцы, которые видели это издалека, говорят о двух женщинах, которые шли к месту пожара, — продолжил Сорен.