Он же просто озабоченный!

– Отпусти! – взвизгиваю я.

В этот момент дверь отворяется и на пороге показывается лекарь Хаук – один из людей Рагнара.

Добромир отскакивает от меня с прытью дикой кошки. У него виноватый вид, будто его поймали на горяченьком. Собственно, так оно и есть.

– Что здесь происходит? Почему лира Анна кричит? – Хаук смотрит на нас с мрачным прищуром.

Я не виновата ни в чём, но сердце всё равно тревожно сжимается.

Если Хаук здесь, то и дракон точно где-то неподалёку.

– Лира Анна увидела паука на руке и испугалась, – бормочет Добромир. – А я ей помог его прогнать.

Послушник крайне неискусный лжец, он мямлит и выглядит неуверенно. И снова смотрит на меня. Ждёт, что я буду подтверждать?

Я вдруг вспоминаю, что Добромир говорил. Негоже, чтобы его видели не с женой… а то ведь плохо подумают, надо же!

Я молчу, не подтверждая и не отрицая.

– Лира Анна, всё хорошо? – спрашивает Хаук.

– Теперь да, – отвечаю я сдержанно.

Лекарь медлит мгновение, слегка хмурится, не зная, как поступить, но в итоге кивает:

– Хорошо. Я приехал… эм.. проверить ребёнка.

Зачем? Он же всего пару дней назад меня осматривал.

А… я замечаю хитрый прищур Хаука и до меня доходит, что именно он имеет в виду. Неужели есть новости о смоле гибельника, которую я ему дала? Как быстро! И главное, вовремя.

– Конечно, идёмте же скорее, – я быстро выхожу из комнаты, игнорируя Добромира, стоящего у окна.

Успеваю заметить, что Хаук останавливает внимательный взгляд на губе Добромира. На ней снова выступила кровь от моего укуса.

– Он приставал к вам, лира Анна? – со сдержанным возмущением спрашивает лекарь, едва мы покидаем комнату.

Я не собираюсь лгать, ведь всё очевидно.

– Добромир пытался добиться моего расположения, но я отказала – спокойно отвечаю я. – Не стоит придавать этому большое значение. И, прошу, не говорите военачальнику Норду. Боюсь, в этот раз послушнику не сносить головы.

– Уверены, что вам ничего не угрожает?

– Уверена.

– Вы очень красивы, лира Анна, – неожиданно говорит Хаук. – И, как мне кажется, не осознаёте, как влияете на мужчин. Особенно вкупе с тем, как вы держитесь и преподносите себя. Часто красавицы пусты и бездушны, но в вас есть нечто иное. Какая-то неведомая глубина, чуждая нам. И от того притягательная для большинства.

Он не льстит мне, не пытается добиться расположения. Просто делится наблюдениями.

Я поворачиваю голову и вглядываюсь в смазанное отражение, которое виднеется в окне храма. Тусклый свет выхватывает из зимней полутьмы очертания моего лица. Наверное, если смотреть беспристрастно и абстрагироваться, я бы назвала девушку в отражении печально-красивой.

Она словно статуя, высеченная изо льда – хрупкая, но в то же время непоколебимая. Снаружи завывает ветер, кружит снежные хлопья, но мне кажется, что стужа идёт изнутри. Из меня самой.

Впервые мне действительно становится интересно. Кем я была раньше? Почему я так холодна на чувства? Ведь я и правда отличаюсь ото всех женщин, которых встречала. Может быть, в моём прошлом есть что-то, способное дать ответ?

Но даже Велик не смог мне помочь вспомнить. А вдруг есть кто-то, кто сможет?

– Я всегда смотрела на себя мимолётно, не придавая значения внешности, – я поворачиваюсь к Хауку и понимаю, что немного смущена. – Я считала себя миловидной, но не более.

Он понимающе отвечает:

– Вы не пытаетесь соблазнять, но именно это и делает вас привлекательнее. Вы влияете на мужчин сильнее, чем думаете. Поэтому вам следует быть осторожнее.

– Я учту ваше предостережение.

В землях безмужних, да и во всём Мраколесье любой женщине стоит быть настороже. Мужчины здесь в выигрышном положении, мы же всего лишь обслуга или добыча. Тут уж как повезёт. Мне не хочется быть не тем, и не другим.

– Вы что-то узнали, досточтимый лекарь? – я вежливо улыбаюсь Хауку.

Лицо мужчины сразу становится возбуждённо-заинтересованным.

– Интереснейший образец, лира Анна! – восклицает он, едва не потирая руками. – Я должен был отдать специалисту, но не смог вытерпеть. Вечер был свободный… я набрался смелости и проверил сам, насколько хватило моих скромных знаний.

Меня переполняет нетерпением.

– И что же? – подаюсь вперёд я.

– Безусловно, образец должен изучить настоящий эксперт, я всего лишь лекарь, пусть и со стажем, но…

– Лир Хаук!!!

– Если коротко – образец имеет все признаки токсичности. Я почти уверен, что он выделяет пары, способные в долгосрочной перспективе оказывать необратимые влияния на человеческий организм.

– Это просто… великолепно! – радостно восклицаю я, улыбаясь.

– Не сказал бы, что великолепно. Если женщины действительно работают рядом с таким веществом без защиты, это скорее страшно.

– Великолепно, что мы нашли источник всех проблем! – поправляясь я, не переставая улыбаться. – Вы хоть представляете, что всё это значит?

Хаук заметно мрачнеет:

– И снова вынужден просить вас быть осторожнее. В первую очередь это значит, что производство встанет. А это огромные потери. Огромные, лира Анна! И вряд ли такое придётся по вкусу тем, кто за это в ответе.

Я нервно закусываю губу, раздумывая. Лекарь прав. Норду это тоже может не понравится.

– Не говорите пока никому, – я перевожу на лекаря умоляющий взгляд.

– Сейчас я бы и не стал. Я покажу образец настоящему эксперту, получу заключение, и тогда…

– Отдадите его мне, – заканчиваю за него фразу я.

Хаук не спешит отвечать, глядит на меня с сомнением.

– Судьбы сотен женщин в ваших руках, лир Хаук. Вы знаете, что они часто болеют и рано умирают. Видели их детей?

– Я понимаю о чём вы. Но я верен военачальнику Норду. Только он может принимать решения, которые настолько важны для Мраколесья.

– Позвольте хотя бы мне рассказать ему, – напираю я. – Это мой образец! Я додумалась, что именно является токсичным, я рисковала собой и малышом, добывая смолу.