– Энни, – позвала я помощницу, – как там Сэм?

– Лихорадка началась, я заварила травы, дала ему, сейчас пойду проверю, надеюсь, жар спал. Сменила повязку ему на затылке, свежую порцию бабушкиной мази нанесла…

– Хорошо, спасибо, – я благодарно кивнула ей и заняла своё место за столом, но аппетита не было: образ мёртвого Роба на время работы отступил, но сейчас снова возник перед глазами, не давая мне покоя.

– Леди Айрис, – обратился ко мне опекун, откладывая нож, – Джон отправился в Торнтон за констеблем и лекарем, думаю, после полудня они прибудут в поместье. И не вините себя, – я вскинула голову, удивлённо посмотрев на Льюиса, – я же вижу, как вы себя изводите. Тут, скорее, моя ошибка, но никак не ваша.

Я кивнула, но ничего не ответила. Взяла ложку, опустила в тарелку, помешала, но так и не зачерпнула, чтобы отправить в рот.

– Вам нужно поесть, – заметила миссис Грейвс, с тревогой глядя на меня. – Миледи, вам нужны силы, а из воздуха они не возьмутся.

Она была права, поэтому, пересилив себя, я всё же приступила к трапезе. И, как ни странно, сама не заметила, как съела суп, а затем и второе – тушёную с овощами курицу. Верно говорят, аппетит приходит во время еды.

Не успели мы разойтись по комнатам, как во дворе послышался стук копыт и скрип колёс. Я выглянула в окно и увидела констебля Дарена Варна верхом на гнедом жеребце, а за ним Джона, правившего нашей повозкой, на которой сидел мужчина лет пятидесяти с благородными седыми бакенбардами, одетый в тёплый чёрный сюртук, незнакомец крепко прижимал к себе потёртый объёмный саквояж.

Я встретила их в холле вместе с Найджелом.

– Констебль Варн, – вежливо поприветствовала я служителя закона. – Благодарю, что откликнулись так быстро.

– Леди Айрис, – поклонился он, снимая шляпу. – Убийство – дело серьёзное. Мне нужно осмотреть место происшествия и допросить свидетелей.

Затем он представился Найджелу, познакомил нас с врачом, доктором Тейтом Гилбертом, после чего Льюис предложил:

– Давайте для начала осмотрите тело, а затем мы с вами, сэр Варн, отправимся к мосту.

Они ушли, а я осталась в холле, чувствуя себя совершенно бесполезной. Хотелось что-то сделать, но что?

– Проведаю Сэма, – пробормотала под нос и поспешила к раненому. Молодой человек лежал на узкой койке, кожа бледная, губы бескровные, веки плотно сомкнуты, дыхание прерывистое.

– У него жар не спадает, миледи, – Энни, увидев меня, подскочила со стула, держа в руках влажную тряпку, которой обтирала лицо больного.

– Доктор приехал, скоро придёт, уверена, он сможет помочь, – успокаивающе сказала я, подошла к мужчине и, взяв его горячую, сухую ладонь, слегка сжала. – Сэм, вы должны поправиться, вас ждёт невеста и матушка, вам никак нельзя их подвести. Вы просто обязаны выжить.

Энни подошла ко мне ближе, положила руку на плечо и мягко сжала:

– Госпожа, вы сами едва на ногах стоите, вам бы прилечь, отдохнуть немного.

– Не могу, – покачала я головой.

– И всё же, берегите себя. Тот, кто это сделал непременно поплатиться за причинённое зло. Я верю в это и молюсь о справедливости, – тихо добавила она, на её глазах выступили крупные, прозрачные слёзы. Я чувствовала её волнение, и всей душой надеялась, что Энни искренна, что она не притворяется.

Я присела на стул подле кровати Сэма, дожидаясь доктора Гилберта, а когда старик пришёл, оставила его с раненым, тихо прикрыв дверь. Вместо того, чтобы отправиться к себе в комнату, возвратилась на задний двор и продолжила работу с протравами: следовало проверить их концентрацию и при необходимости скорректировать. Взяла небольшие лоскуты льняной ткани и опустила в каждый кувшин. Ткань должна была буквально насытиться раствором, для этого я придавила её деревянной палкой, следя, чтобы она не всплывала.

Лён жадно впитывал жидкость, темнея и тяжелея. Квасцовая протрава оставила ткань почти без изменений, лишь слегка зажелтила её. Железная превратила светлый лоскут в нечто грязно-серое. Танинная сделала коричневатым, а медная дала лёгкий голубоватый оттенок.

Через полчаса я извлекла лоскуты, каждый тщательно отжала, выкручивая до хруста, после чего развесила сушиться на верёвке. Завтра, когда они высохнут, можно будет приступить к пробному окрашиванию пигментами. Тогда и станет ясно, правильно ли я рассчитала концентрацию.

Время тянулось мучительно медленно. Я сидела на скамейке у печи, наблюдая, как светило неспешно ползёт по небу, окружающие постройки отбрасывали всё более длинные тени. Гарри периодически проходил мимо, таская какие-то доски в особняк, я не стала спрашивать для чего они ему, вероятно, приводил в божеский вид покои своего господина.

Солнце почти коснулось горизонта, окрасив небо в кровавые тона, когда во двор вернулись Найджел с констеблем. По их мрачным лицам было понятно – ничего нового они не обнаружили. Варн, спешившись, подошёл ко мне тяжёлой поступью.

– Миледи, – поклонился он.

Я встала и вопросительно вскинула брови.

– Опросили всех, кого только можно. Нашли пару сломанных веток в лесу по ту сторону реки, но и только. Увы, зацепок нет, – ответил он, покачав головой. – Я заберу тело Роба в Торнтон, чтобы передать его родне.

– Да, конечно, – согласилась я.

– Насколько знаю, у него осталась старая тётка, за которой он присматривал, ни жены, ни детей у Роба нет.

– Я поеду с сэром Варном, – оповестил меня Найджел. – Поговорю с родственницей погибшего, помогу ей материально. Думаю, вернусь ближе к ночи, – опекун смотрел устало, под глазами залегли тени. Он, как и я, толком не спал, провёл весь день на ногах.

– Будьте осторожны, милорд, – попросила я, неожиданно для себя сильно забеспокоившись. – Враг может быть где угодно, думаю, вам не стоит рисковать и переночевать в городе.

– Нет, я вернусь, как бы поздно ни было, я не могу оставить вас надолго, к тому же со мной поедет Гарри. Не переживайте, – он протянул ко мне ладонь, я без колебаний вложила в неё свою и мужчина, галантно поклонившись, поцеловал мои пальцы. – Всё будет хорошо…

Не прошло и десяти минут, как трое всадников и телега с телом Роба, покинули Эшворт-холл.

Я же, перенеся протравы в свой кабинет, вернулась к Сэму. Врач сидел у его кровати с озабоченным лицом, но, к счастью, не мрачным.

– Доктор Гилберт, как он? – негромко спросила я, подходя ближе.

Старик вытер руки о полотенце, пропахшее травяными настойками, и спокойно ответил:

– Рана глубокая, миледи, но чистая, гноя нет, ваша служанка постаралась на славу.