— Просто этот вопрос как-то раньше обходил меня стороной, — призналась я. — Значит, я могу тебя шарахнуть огнем?

— Я точно переживу, — он улыбается шире, и даже бровкой так… — Хочешь еще что-то спросить?

Твою мать!

Вот уж не думала, что это так будет.

Про то, что никаких неожиданных последствий не будет — это я уже успела понять, у них тут все предусмотрено.

— А есть что-то, что мне еще стоит знать?

Бен головой покачал.

— Тогда, наверно, теории с меня пока хватит, — сказала я, и сама поняла, что улыбаюсь.

— А практики? — Бен осторожно прижал меня к кровати, не наваливаясь, но все равно однозначно давая понять, что я попалась. Полез шею целовать. Чуть щекотно, щетина у него колючая к вечеру.

Я обняла его, чувствуя, как от прикосновений этот огонь поднимается внутри снова. Что ж, ты сам все знаешь и сам виноват.

Думаю, для практики самое время.

* * *

Утром отправились настраивать мне ментальную защиту, Бен заранее договорился.

На самом деле, утром очень странно ощущала себя после вчерашнего. Нет, скорее хорошо. Даже точно хорошо, и такая легкость во всем теле. Это последствия энергетических всплесков и энергетического обмена, так что сплошная польза.

Но странно.

А у Бена следы ожогов на спине и шее сзади. Я увидела, и даже неловко стало. Это я так? А он же говорил — ничего страшного! Но Бен только посмеялся — ничего, это не настоящий ожог, это магия, это и ощущается иначе. И к вечеру уже никаких следов не останется. Некоторым спину в порыве страсти царапают, а у огневиков — вот так. Может, я своей силой и слегка подпалила ему шкуру, но его это совсем не расстроило. Ох… Но вообще-то, глядя на него, — ужасаться никак не выходило, потому что таким довольным и расслабленным я Бена не видела… пожалуй, почти никогда.

Но в душ он бегал один, совсем рано, почти на рассвете, чтобы ни с кем не встретиться. Потому что все, кто увидят следы — поймут, и будут вопросы. Конечно, у нас тут не монастырь, всегда можно рассказать, что вчера в городе развлекался. С другой стороны — это явно магия, а значит — скорее всего, с кем-то из своих. И после того, как дядя Рико нас так легко вычислил, снова попадаться не хотелось.

А я ходила — уже потом, когда мы вместе чистили зубы и умывались с утра, но в душ уже только я.

Я наблюдала, как Бен умывается, чистит зубы, бреется, глядя в зеркало… У него полотенце на шее, чтобы точно все следы прикрыть. Мне кажется, я знаю его всю жизнь. И что-то неуловимо изменилось. Он стал ближе и понятнее, словно стена между нами рассыпалась в прах. Словно протянулись невидимые связи. Не знаю, ощущает ли Бен то же самое, или это я так эмоциям поддаюсь, но глаза у него весело блестят, когда он мой взгляд ловит в зеркале.

И потом, уже у себя, мы долго собираемся и не можем выйти. От поцелуев просто сносит крышу.

Но на людях надо быть осторожными, за руки не хвататься и не смотреть друг на друга, словно… да лучше вообще лишний раз не смотреть. Потому что делать вид, что мне все равно — я сейчас не в силах. Это вдруг так сложно.

В полицейском участке Бен чувствует себя, как дома. Как свой. Я даже удивилась, когда осознала все это. Он всех знал, и все его знали. И даже майор Торрес сразу, как мы пришли, был готов принять нас, позвал в кабинет, налил кофе.

— Ты Тони? — сказал мне. — Садись. Бен о тебе рассказывал. Сейчас Мигеле придет, он все сделает. Значит, тоже интересуешься этим делом?

— Он не интересуется, — влез вместо меня Бен. — Просто так вышло. Он мой сосед, и за него теперь тоже взялись.

— Что ж… — Торрес чуть удивлено поднял бровь, на него, на меня глянул, явно что-то свое понял. — Так-то нам молодые и инициативные люди всегда нужны. Вот друг твой, — сказал мне, — уже хорошо себя зарекомендовал. Как получит первую лицензию, оформим его, как внештатного сотрудника, будет официально жалование получать. А потом, как диплом получит — так в штат. А там, как опыта наберется, прямая дорога в Госбезопасность, на серьезную работу. Если нет высокопоставленных родственников, то это самый прямой путь в карьере.

— У нас Морейра есть, — буркнул Бен. — Сойдет за родственника.

— Ну, Морейра Морейрой, а личные заслуги всегда в цене. Вот ты, Тони, чем думаешь после Карагоны заниматься?

Торрес себе ценные кадры подыскивает?

Я глянула на Бена. У него, значит, уже все схвачено и распланировано. Он не просто так говорил, что его в полицию берут, это серьезно. А я…

— Пока не знаю, — пожала плечами. — Для начала хотел бы поездить, мир посмотреть. А потом… не знаю.

И вот, я уже думаю о том, что, если у Бена будет постоянная работа в столице, то как же я буду мотаться по разным местам? А точно ли мне так хочется постоянно мотаться, или разок посмотреть, успокоиться, и хватит? Готова ли я отказаться от своих планов на жизнь ради Бена?

А ведь я даже не начала учиться, чтобы серьезные планы строить.

И с Беном мы не обсуждали ничего такого.

— Ну, это вы все хотите — мир посмотреть, — усмехнулся Торрес. — Что ж, пока молодые и свободные — отчего бы и нет. Когда семья — по дальним странам бегать сложнее.

— Да, — кивнул Бен. — Я так-то тоже разок-другой бы в Ицай-хак или Ардову сходил, надо же посмотреть, как это бывает.

Улыбнулся. Даже не совсем мне, а просто… Он тоже очень старался своими взглядами ничего не выдать.

Бен согласен поменять свои планы. И даже — «Если вдруг надумаешь в какие-то дальние походы, и нужно кого-нибудь в пару, я с тобой всегда готов».

Только рано об этом думать. Рано. Если меня выкинут из Карагоны — то вообще непонятно, как будет.

Пока говорили, пришел тот самый менталист Мигеле, мне защиту настраивать.

Я, честно, очень волновалась, потому что менталист может поверхностные мысли легко считать, тут даже в голову лезть не надо. А хорошо закрываться я еще не умею. И после вчерашнего все еще не улеглось. Да и вообще… Как не вовремя. Поэтому очень старалась думать что-то нейтральное, и так, чтобы точно не проколоться, как о девочке, о себе не думать. О Бене не думать. Вот лучше о рыбалке вчерашней!