Значит, если указание на владельца и было, убрал его точно не он.

— Волчица, иди есть! — Карла окликнула меня негромко, но спокойно, и я улыбнулась небу.

Как бы там ни было, нам повезло еще и в том, что ей не пришлось убивать. Быстро останавливаться в такие моменты она не умела, а мне не хотелось проявлять жесткость, чтобы удержать ее в узде.

— Да, сейчас.

Как ни странно, есть совсем не хотелось.

Возможно, потому что эмоции еще не улеглись до конца.

Быть может, потому что человек за ширмой интересовал меня куда больше мяса.

Кивком объяснив девочкам, куда направляюсь, я прошла мимо костра и отдернула полог.

Тобиас уже не спал. Он полусидел, привалившись спиной к дереву и опираясь обеими ладонями на землю.

— Пришел в себя? Быстро. Я думала, до утра проваляешься.

— Что это? — глядя на меня прямо и нечитаемо, он шевельнул плечом.

Во всей видимости, имел в виду свои руки, которыми не мог пошевелить.

Я улыбнулась ему, продолжая стоять, и наконец позволяя рассмотреть себя как следует.

— Я решила, что пока ты остаешься с нами.

— Пока?

— До тех пор, пока я не решу, что с тобой делать. Или пока не пойму, что могу без опасений отпустить.

Он хмыкнул, и усмешка эта была сдержанно-злой.

— Так убей, и дело с концом. Для тебя же это не проблема.

— Я не люблю кровь.

— Это я заметил.

Он больше не пытался изображать простака, но и знакомиться поближе явно не собирался, а я не чувствовала в себе желания его за это осуждать. Напротив, все это начинало становиться даже забавно.

— А еще я не люблю загадки.

— Но ты не ответила на мой вопрос.

Он снова шевельнул плечом, всем своим видом демонстрируя, что большого дискомфорта ему эта маленькая скованность в движениях не доставляет, и я коротко ухмыльнулась в знак одобрения.

— Всего лишь оковы.

— Колдовские оковы.

— Да. Ты сможешь двигаться свободно, но только до тех пор, пока не надумаешь сбежать или причинить вред кому-то из нас.

— А если надумаю?

Я промолчала, только чуть склонила голову набок, и Тобиас тихо застонал, морщась от боли, когда его запястья сдавила способная раздробить кости сила.

— Тогда ты как минимум лишишься рук, солдат, — я ослабила давление, но оставила его обездвиженным, потому что собиралась подойти ближе. — Или не солдат. Ты чистый, у тебя дорогое оружие и кошелек с золотом. И разговариваешь ты не как солдафон. Скорее как какой-нибудь князек.

— И что с того? Ты тоже содержишь себя в порядке. Это же не отменяет того, что ты бандитка с большой дороги.

Всё взвесив и что-то для себя решив, он принял расслабленную позу и стал разглядывать меня так, словно это я сидела перед ним беспомощная и связанная, полностью в его власти, а не наоборот.

— Вчера мне показалось, что ты рыжая.

— Разве что немного.

Многочисленные колдовские эксперименты в самом деле оставили на моей внешности отпечаток — в русых от рождения волосах появилась медная рыжина, а серые глаза позеленели. Всё это делало меня очень приметной, но после вчерашнего и правда уже не имело смысла накидывать капюшон.

Тобиас хмыкнул, скользнул по мне медленным и тяжёлым взглядом с головы до ног и обратно.

Этим взглядом он как будто раздел меня, осмотрел придирчиво и одел обратно, как откладывают ценный и красивый подарок до более удобного момента, чтобы насладиться им, не торопясь. Так, как я разглядывала его кинжал.

— Итак, — убедившись, что я всё это почувствовала, Тобиас снова коротко и ядовито улыбнулся. — Мне теперь полагается называть тебя «госпожа»?

— Если хочешь получить пулю.

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — он согнул ногу в колене, садясь удобнее. — Что мне нужно сделать, чтобы вернуть свою свободу? Ну или хотя бы часть ее.

Он выразительно пошевелил кончиками пальцев, напоминая о том, что большего себе позволить не может, и мне вдруг стало по-настоящему смешно.

Ведь, черт его побери, он был прав. Проще и спокойнее всего было бы просто его прикончить — даже не стрелять, тихо перекрыть дыхание, пока он был в отключке. Он бы даже ничего не почувствовал, а нам не пришлось бы затаскивать его в повозку и возиться теперь с ненужным свидетелем.

И всё же мне было интересно. Люди редко меня интриговали, а Тобиас был одной сплошной загадкой.

Кроме того, — и я вынуждена была признать это, — он оказался чудо как хорош. По-настоящему красивые мужчины, не утратившие при этом своей мужественности, встречались редко. Грех — бросать такое тело бесполезным у обочины.

— Для начала — ответить на мои вопросы.

— Идёт.

Казалось, моё неуместное веселье передалось и ему.

Он вдруг улыбнулся шире, и вот эта искренняя улыбка как раз оказалась очень неприятной. Так улыбаются тем, кого собираются убить, невзирая на все достигнутые договоренности, но мне начинало казаться, что дело тут не во мне. Он просто не умел или не хотел улыбаться людям иначе.

— Почему ты так уверен, что я тебя не пристрелю?

Я почти не сомневалась, что он укажет на очевидное — у меня была масса времени и возможностей сделать это, если бы я хотела.

— Потому что я тоже тебе понравился.

Тобиас продолжал смотреть спокойно и самоуверенно, сидел так же расслабленно — как будто присутствовал на великосветском приеме, а не был пленником в глухом лесу.

— С чего ты это взял?

— Ты не сказала «нет» вчера.

— Что, если я просто не успела?

— Тогда я просто не оставил бы тебе выбора, — он дернул плечом, демонстрируя, что мы беседуем об очевидном. — Есть женщины, с которыми это лучшая стратегия. По слухам.

Учитывая только те его таланты, которые успела наблюдать, я не сомневалась в том, что он говорил серьезно.

Впрочем, нам и правда пора была переходить к делу.

— Кто ты такой?

— Просто Тобиас, — он прислонился затылком к дереву, глядя на меня теперь совершенно нечитаемо. — Я просто странствую, мадам.

Это была ещё не издёвка, но уже что-то близкое к ней, но я решила не обострять. В конце концов, окажись в подобном положении я сама, скорее откусила бы себе язык, чем рассказала правду.

Тем интереснее становилось. От кого бы или чего бы он ни бежал, это должно было оказаться увлекательным. И опасным.

— Какие неприятности могут за тобой последовать?

— Никаких. Откуда враги у безродного бывшего солдата? — он чуть склонил голову набок, подтверждая тем самым все мои догадки. — Заканчивай трепаться, Волчица. Так ведь тебя называют твои люди? Ты подловила