— Куда это ты собралась? — её холодные глаза впились в меня, как острые иглы. — А кто будет готовить ужин?

"Готовить ужин?" — внутренне усмехнулась я. Неужели она до сих пор не поняла, что мной помыкать не получится?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь усмирить бушующие внутри эмоции. Воздух, медленно проникающий в лёгкие, должен был принести успокоение, но тщетно — нервы звенели, как натянутые струны.

Как там говорится? Не буди лихо, пока оно тихо? Ну что ж, считайте, мачеха его всё же разбудила.

— Уже иду, — пропела я, расплывшись в улыбке столь сладкой, что от неё могли бы заболеть зубы, и направилась на кухню, намерено шаркая ногами по старому паркету.

Кухня предстала передо мной настоящим воплощением средневековой таверны, будто сошедшей со страниц старинной книги сказок. В центре возвышался массивный дубовый стол, отполированный временем до благородного блеска. Вдоль стен тянулись бесконечные полки, уставленные глиняными горшочками с травами и специями, наполнявшими воздух пряным ароматом.

Потолок над внушительным очагом был покрыт вековой копотью, а на кованых крючках висели тяжёлые чугунные сковороды, поблескивающие в свете, проникающем через узкие окна. Печь, сложенная из красного кирпича, словно перенеслась сюда прямиком из древнего замка.

Приблизившись к стеллажам со столовой посудой, я "случайно" задела локтем изящную фарфоровую тарелку.

— Ой! — театрально воскликнула я, когда драгоценный предмет с оглушительным звоном разлетелся на осколки.

Мачеха с сестрицей, словно по команде, влетели на кухню, привлечённые шумом.

—  Какая жалость!  — я картинно заломила руки, с трудом сдерживая торжествующую улыбку.

Мачеха дёрнулась, словно от удара, её лицо исказила гримаса ярости:— Ты... ты сделала это нарочно! — прошипела она, брызгая слюной.

— Что вы, как можно? — я состроила самое невинное выражение лица, на какое только была способна. Затем, словно теряя равновесие, схватилась за полку, едва не обрушив весь столовый сервиз.

— Ох, я сегодня такая неуклюжая... Но разве можно винить меня после всех этих потрясений? — промурлыкала я, наблюдая, как вторая тарелка встречается с полом.

— Курица криворукая! — взвыли мои "родственницы" в унисон.

— Вон отсюда! Немедленно! — взревела мачеха, побагровев от гнева.

— Как прикажете, — я отвесила издевательски глубокий поклон и выпорхнула из кухни, чувствуя, как за спиной разгорается пожар праведного возмущения.

Вихрем взлетела по лестнице, пока мачеха не передумала.

Закрывшись в комнате, вернулась к письменному столу и альбому.

Дрожащими пальцами безжалостно разорвала письма с признаниями в любви. Эллин их так и не отправила — какой смысл теперь беречь эти излияния души? Потянулась было к портретам самодовольного Эрайна с намерением поступить так же, но рука замерла на полпути. Слишком много мастерства и души было вложено в каждый штрих. Такого таланта у меня и близко не было. В детском доме нам дали лишь базовое образование, а всему остальному пришлось учиться в поте лица.

В своём мире я работала обычным менеджером, перебирая бумажки в душном кабинете за смешные деньги. Какая ирония судьбы — вырваться из корпоративного рабства только для того, чтобы угодить прямиком в средневековое!

Хотя, если подумать, разница не такая уж и большая: та же тирания начальства, только вместо деловых костюмов — удушающее траурное платье с корсетом, а вместо дедлайнов — истерические припадки рыжей мегеры.

Я хмыкнула, разглядывая рисунки. В отличие от меня у Эллин был неоспоримый талант. Единственное, что я могла нарисовать прилично, это график падения продаж в Excel. Да и то с помощью автоматической функции.

Сложив рисунки обратно в альбом, продолжила осмотр.

Итак, Эллин получила образование в пансионе. Об этом свидетельствовал аттестат с красной обложкой. Пусть буквы были мне не знакомы, но написанное странным образом складывалось в понятные предложения.

История, литература, этикет, игра на музыкальных инструментах… Всё, что нужно знать аристократке.

Эллин была уверенно хорошисткой, и в этом с ней мы были похожи. Учиться я тоже любила, но вот круглой отличницей стать так и не смогла. Меня всегда подводили естественные науки. Физика, химия, математика — все эти формулы и уравнения казались мне тёмным лесом, в котором я безнадёжно блуждала.

В самом низу ящика стола нашла стопку газетных вырезок. Все они напрямую относились к семье Эллин, точнее, к тому, чем занимался её отец — лорд Эдмунд Ройс. Как оказалось, он был известным… артефактором.

— Артефактором? — я отложила вырезки, чувствуя, как мурашки побежали по спине.

В какой же я мир попала? Не говорите только, что тут существует магия!

Меня охватило детское возбуждение, словно я снова была той девочкой, запоём читавшей фэнтези и мечтавшей о волшебстве.

Интересно, а Эллин тоже владела магией?

Я попробовала сконцентрироваться на подсвечнике, стоявшем на краю стола. Прищурившись, попыталась представить, как он медленно скользит по полированной поверхности. Ничего не произошло. Может, нужно что-то произнести? Какое-нибудь заклинание?

"Вингардиум Левиоса!" — прошептала я, чувствуя себя немного глупо. Подсвечник остался неподвижным, словно насмехаясь над моими попытками.

"Абракадабра!" — попробовала снова, на этот раз громче. Результат тот же.

Мда… Похоже, у Эллин был талант лишь в рисовании. А жаль, магия мне бы сейчас не помешала.

Разочарованно вздохнув, я продолжила изучение материалов. Судя по тому, как бережно Эллин хранила вырезки, она явно гордилась достижениями своего отца.

Внезапно мой взгляд зацепился за небольшую заметку, затерявшуюся среди прочих. В ней говорилось о том, что Эдмунд Ройс получил ответственное задание от самой короны. Вместе с неким Максимилианом Эрайном они должны были создать мощный артефакт защиты.

Эрайн… Не родственник ли это того наглого павлина?

Я перевернула страницу и увидела портрет всего семейства Эрайнов. Сразу же бросился в глаза знакомый до боли профиль — бывший женишок во всей своей красе.

“Эйден Эрайн”, — вчиталась я в надпись под портерном.

Значит, так зовут этого… этого… Я даже слов подходящих не могла подобрать!

По левую сторону от него стояла статная женщина, с таким же надменным лицом.

Герцогиня Амелия Эрайн, драконорожденная — скорее всего, мать Эйдена. Очень уж они были похожи.

Статная, с властным взглядом. Несмотря на чёрно-белый оттиск, я могла поклясться, что её глаза, как и у сына, были пронзительно-синего цвета и напоминали льды далёкой Антарктики.

Но что означает приписка драконорожденная? Неужели в этом мире существуют драконы?