— Слышишь? Даже твой желудок со мной согласен! — рассмеялась миссис О'Брайен, подталкивая меня к небольшой двери позади прилавка. — Пойдём на кухню, там уютнее.

Ее голос дрогнул на последних словах, а в глазах промелькнула тень печали:

— Я так давно тебя не видела, милая. С тех самых пор, как... — она осеклась, покачав головой. — Ну да что об этом. Главное, ты здесь. А остальное мы обсудим за чашечкой горячего какао.

Я прошла вслед за миссис О'Брайен в уютную кухоньку, расположенную в глубине лавки. Там царила атмосфера тепла и спокойствия, резко контрастирующая с холодной роскошью дома Эллин.

На стенах висели связки сухих трав. Медные кастрюли и сковородки сияли, словно начищенные до блеска украшения. В печи потрескивали дрова, распространяя по помещению аромат яблочного пирога.

Миссис О'Брайен усадила меня за грубо сколоченный, но такой родной деревянный стол, накрытый клетчатой скатертью.

— Вот так, — приговаривала женщина, суетясь у плиты, — сейчас мы тебя согреем и накормим.

Она достала с полки большую керамическую кружку с нарисованными на ней полевыми цветами и принялась колдовать над какао. Я наблюдала, как она насыпает в кастрюльку тёмный порошок, добавляет молоко, щепотку корицы… Движения ее рук были такими знакомыми, словно я видела это сотни раз прежде.

— Знаешь, — произнесла она, помешивая какао деревянной ложкой, — я каждый день надеялась, что ты зайдёшь. Пекла твои любимые булочки... так, на всякий случай.

Она замолчала, продолжая помешивать напиток. В тишине было слышно только потрескивание дров в печи да мерное постукивание ложки о стенки кастрюльки.

Через несколько минут миссис О'Брайен поставила передо мной исходящую паром кружку, украшенную щедрой шапкой взбитых сливок. Сверху она посыпала их тёртым шоколадом. Затем сбегала в лавку и принесла корзинку, где на чистом полотенце отдыхали булочки — золотистые, пышные, источающие головокружительный аромат карамели.

— Ешь, милая, — она придвинула корзинку ближе.

Я взяла одну булочку — такую мягкую, что она буквально таяла в пальцах. Надкусила, и карамельная начинка тягуче потянулась. Вкус был таким сладким, уютным.

Миссис О'Брайен села напротив, обхватив ладонями свою чашку с чаем. В её карих глазах читалось столько заботы и тревоги, что у меня защипало в носу.

— Спасибо вам большое, — я прикрыла глаза.

— Да, что там… Лучше расскажи как ты?

— Держусь, — я отпила горячий какао и снова закрыла глаза, на этот раз от удовольствия.

Клянусь, ничего вкуснее я в жизни не пробовала.

— Это хорошо, — кивнула женщина. — Твой отец… ох-х-х… Мне так жаль, Эллин. Но отчего ты вышла на улицу в такую-то погоду! Неужели мачеха выгнала? Ах, эта рыжая бестия! — миссис О'Брайен стукнула кулаком по столу, и от неожиданности я едва не подпрыгнула на месте. — Что же это я… — женщина вытерла руки о передник, густо покраснев. — Прости, милая. Как вспомню её лицо, так…

— Я понимаю. Но она меня не выгоняла, я сама ушла.

— Решила сбежать? — охнула миссис О'Брайен.

Я замотала головой.

Сбежать… А это выход. Вот только куда бежать? Я ничего не знаю об этом мире.

— Вот и хорошо, — выдохнула женщина. — Всё равно это не выход.

— Почему? — совершенно искренне удивилась я.

— Да тебе ведь только восемнадцать стукнуло! — всплеснула руками миссис О'Брайен. — Я бы тебя, конечно, приютила, но кто мне даст, если ты до своего замужества находишься под опекой мачехи?

— Под опекой? — я едва не поперхнулась какао. — То есть я не могу просто взять и уйти?

— Конечно нет, милая, — миссис О'Брайен покачала головой. — Таков закон. До замужества или до двадцати одного года ты полностью зависишь от опекуна. А после смерти твоего отца... — она снова осеклась, но затем продолжила: — Опекунство автоматически перешло к твоей мачехе.

Я откинулась на спинку стула, переваривая услышанное. Получается, я в ловушке? Либо терпеть эту мегеру ещё три года, либо... выйти замуж.

Обе эти перспективы меня совершенно не устраивали.

— А что насчёт работы? — с надеждой спросила я. — Я могла бы…

— Что ты! — женщина даже руками замахала. — Какая работа? Ты же из благородных! Это просто немыслимо. Твой отец в гробу бы перевернулся.

Я мрачно уставилась в кружку. Средневековье, чтоб его. Хотя... может, не всё так плохо?

— А учиться? — не сдавалась я.

— Так, ты уже выучилась, — похлопала глазами женщина.

Я закусила губу. Верно. В пансионе.

Неужели в этом мире, кроме пансионов для благородных леди больше ничего нет?

— Единственное, что остаётся это выйти замуж… — мрачно буркнула я.

Теперь настала очередь миссис О'Брайен кусать губы.

— Что-то не так?

— Ты, наверное, ещё не видела, — лицо женщины потемнело, словно на него накинули чёрную вуаль.

Миссис О'Брайен поднялась и неспешно направилась к дровнице в дальнем углу кухни.

Я с растущим любопытством следила за каждым её движением, пытаясь угадать, что же такого важного она собирается мне показать.

Покопавшись в куче, предназначенного для растопки, мусора, она извлекла слегка помятую газету.

— Сегодня доставили, — произнесла она задумчиво. — Хотя обычно "Вестник Арлена" выходит только по субботам...

Причина её беспокойства была очевидна: на первой полосе заголовок извещал о расторжении помолвки между племянником короля Эйденом Эрайном и леди Эллин Ройс. А ниже красовалась приписка, выделенная жирным шрифтом. Уверена, чтобы сделать её ещё заметнее.

— Помолвка расторгнута по причине недостойного поведения невесты, — вчиталась я в текст. — Достоверные источники сообщают о многочисленных случаях неприличного поведения леди Ройс, а именно: появление в неподобающих местах без сопровождения, а также общение с многочисленными мужчинами, которые, вне всякого сомнения, не являются её родственниками…

5

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. В висках застучало с такой силой, словно там били молотом по наковальне, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

"Значит, этот... этот говнюк решил таким подлым образом отомстить мне?", — пронеслось в голове.

Ну и… Все приличные слова будто метлой вымели, оставив лишь горечь